Маскировка для злодейки
Шрифт:
Вы теперь на него в милицию заявите, чтобы поймать с поличным, да?
Ты, я вижу, детективы любишь?
Люблго, кто ж их не любит!
Слушай, а твоя фамилия случайно не Малыгина? — вдруг спросила Елизавета Платоновна.
Маня от неожиданности рот раскрыла:
Откуда вы знаете?
Значит, я не ошиблась? У меня отличная зрительная память! Я недавно у отца твоего была и видела твою фотографию. У тебя ведь еще сестра есть, верно?
Верно. А вы папу знаете?
Я у него брала интервью. Помню, еще он мне фотографию дочек показывал, а я подумала:
Мама! — твердо ответила Маня.
Елизавета Платоновна улыбнулась. И вдруг ужасно понравилась Мане. Она почувствовала, что этой женщине можно доверять.
Ну, Манечка, пойдемка на кухню, я тебя чаем хоть напою. У меня пирожные вкусные есть.
Спасибо, с удовольствием, — быстро согласилась Маня.
А у тебя в соседнем подъезде мальчик живет, я правильно поняла?
Нет, я это придумала, для вашей соседки!
То есть как? — нахмурилась Елизавета Платоновна. — Что это значит?
Это очень сложная история… Понимаете, я вообще-то вас ждала, а потом вдруг услыхала разговор и поняла, что надо торопиться. Вот и пошла к вашей сеседке и придумала про свиданку…
Ты меня ждала?
Да!
Зачем?
Поговорить… Понимаете, я про вас только сегодня узнала и решила кое-что выяснить.
Ничего не понимаю! А про гнилого шмендрика — это выдумка?
— Да нет же! Чистая правда! Только я его уже и раньше видела.
И где же?
Вы Маргариту Сергеевну Велленберг знаете?
Велленберг? Первый раз слышу, а кто это?
Она — невеста Владислава Игоревича Комова, — без запинки проговорила Маня.
Елизавета Платоновна вдруг побледнела.
Невеста? Ее фамилия, значит, Велленберг? Нет, я ее даже никогда не видела. Но при чем тут она? Я совершенно ничего не понимаю!
Я вам сейчас объясню! Этот шмендрик шантажирует Маргариту Сергеевну, деньги у нее вымогает и относит одной женщине, которая живет по чужим документам…
И Маня рассказала Елизавете Платоновне все, умолчав только о той истории в Омском университете. Зачем рассказывать о том, чего на самом деле не было?
С ума сойти! — пробормотала Елизавета Платоновна. — Да вы целое расследование провели… И чем же этот мерзавец шантажирует госпожу Велленберг? У нее есть какие-то страшные тайны?
Наверное, у всех есть какие-то тайны… — не определенно ответила Маня.
Елизавета Платоновна грустно улыбнулась:
И никому не хочется, чтобы эти тайны всплыли. А ты, значит, решила, что за этим шантажом стою я?
Я не решила, а предположила!
Нет, деточка, я слишком хорошо понимаю,
что заставить себя полюбить невозможно, даже если вылить грязь на счастливую соперницу. Выйти замуж так можно, а стать любимой и единственной — нет!
У Мани комок стоял в горле.
— Но ведь как-то заслужить любовь, наверное, можно?
Елизавета Платоновна внимательно взглянула Мане в глаза и поняла, что девочка говорит о своем.
Ах, Маня, любовь такая странная штука. Если бы любовь можно было заслужить, все было бы несколько проще. Хотя такое тоже бывает, но редко. И знаешь, я еще поняла… Когда говорят — я люблю ее или его за то-то и за то-то, это не любовь. Любовь — штука странная, непредсказуемая… Иной раз смотришь — всем человек хорош, а тебе он не нужен. А другой — одни сплошные недостатки, а ты вдруг взглянула ему в глаза и — бац — полюбила.
Но если безответно… это больно…
Господи, да неужели у тебя безответная любовь? — ахнула Елизавета Платоновна.
Маня только молча кивнула.
Ничего, надежда всегда есть. У него ведь тоже могут глаза открыться. В один прекрасный момент он на тебя посмотрит и подумает: а где у меня глаза были? Как же я не замечал эту чудесную девчонку?
А так бывает?
Да сплошь и рядом!
Они посмотрели друг другу в глаза и засмеялись. Правда, смех был не очень веселым.
Ты мне нравишься, Маня. И давай-ка подумаем, что нам теперь делать.
По-моему, лучше всего заявить в милицию. Пусть их возьмут с поличным! И они не подумают, что вы их сдали, вы ведь не могли ничего знать, правда?
К сожалению, это не получится.
Почему?
Какая у меня гарантия, что в милиции они не узнают, что я на них заявила?
А давайте мы на них заявим. Пойдем в милицию и скажем, что слышали такой вот разговор…
Нет, Маня, не получится. Никто вас и слушать не станет. И потом, обязательно выплывет наружу мое знакомство с этим шмендриком. А я этого не хочу. Я лучше сделаю по-другому… — Глаза у нее весело блеснули. Она взяла телефонную трубку. — Подожди, я сейчас позвоню, а потом мы еще поговорим.
Знаете, я вот подумала, а давайте мы их напугаем!
И как ты думаешь их напугать?
Ну, не знаю, можно придумать. Закроемся в квартире, а когда они сунутся, можем что-нибудь таинственное изобразить, какие-нибудь привидения…
Маня, — расхохоталась Елизавета Платоновна, — ты меня уморила. Они же собираются сюда днем, а днем никаких привидений не бывает! Я их напугаю, но по-другому. Более современным способом.
Она набрала номеp и попросила к телефону Сергея Анатольевича.
— Сержик, привет, это я. Слушай, у меня к тебе дело. Помнишь, ты говорил про сигнальное устройство? Да, надумала. Но это надо сделать сегодня. Обязательно только сегодня. Да, я узнала, что ко мне собираются гости… Отлично, это совсем хорошо! Молодец, Сержик! Буду ждать!
Елизавета Платоновна положила трубку и весело подмигнула Мане.
И что это будет? — полюбопытствовала девочка.
Ревун!
Какой ревун?
Они схватятся за замок, а он как завоет! Они как побегут! — веселилась Елизавета Платоновна, правда, Мане показалось, что она близка к истерике.