Масоны: Рожденные в крови
Шрифт:
К северу от Суффолка, в графстве Норфолк, массовым выступлением руководил не священник и не крестьянин, а преуспевающий ремесленник Джефри Лит-стер, красильщик шерсти. Его помощником был Роджер Бэкон из Бэконторпа. Их люди первым делом захватили Норидж, а затем портовый город Грейт-Ярмут при поддержке местных. На западе графства отряд повстанцев захватил монастырь иоаннитов в торговом городе Уаттоне. Настоятеля заставили аннулировать все долговые обязательства и сверх того выдать денежную компенсацию за все прежние притеснения граждан.
Между тем вести о событиях в Лондоне и успешных операциях Джона Рава в Суффолке дошли до Кембриджа, где также поднялось восстание. Первым объектом восставших Кембриджа 14 июня стало поместье иоаннитов в Чиппенеме. На следующий день разгрому подверглись уже с десяток домов и усадеб по всему графству. Одновременно пошли слухи о том, что крепостное право отменено: некто по имени Адам Климм распространил приказ, согласно которому ни один из жителей графства, будь то дворовый или свободный селянин, не должен под страхом смерти исполнять распоряжения помещика и работать на него, если только на то не последует особого распоряжения Великого общества (magna societas).Главными врагами общества были названы сборщики податей, мировые судьи и монастырские власти. В числе последних жертвами налетов и грабежей пали обители Иклингтон, Или, Торни и поместье иоаннитов в Даксфорде, а также многие другие монастырские владения.
Особо следует сказать о ходе восстания в Йоркшире. Оно замечательно своим большим удалением от Лондона, а также, что кажется еще более важным, участием в беспорядках ремесленников и других слоев городского населения. Из-за этого некоторые исследователи вообще не причисляют его к крестьянскому восстанию, однако нельзя забывать о том, что главной силой и фундаментом восстания Тайлера служило самое тесное взаимодействие сельского и городского населения, что явно проявилось в Кембридже, Бери-Сент-Эдмундсе, Сент-Олбансе, не говоря уж о самом Лондоне. Между всеми очагами восстания существовала определенная взаимосвязь, а в событиях в Йорке, Скарборо и Беверли можно видеть особо высокую и продуманную организацию восстания.
Эти три йоркширских города расположены в точках, образующих равнобедренный треугольник со сторонами, равными приблизительно 40–50 милям — расстояние в те времена нешуточное. В понедельник 17 июня в Йорке уже знали о восстании в Лондоне, начавшемся за четыре дня до этого. Толпа разгромила монастыри доминиканцев, францисканцев, больницу Святого Леонарда и капеллу Святого Георгия.
Через несколько дней бывший мэр Йорка Джон де Гисберн появился в сопровождении нескольких вооруженных всадников у Йоркских сторожевых ворот Бутхэм-бар, они смяли стражу и присоединились к восставшим горожанам. Интересно, что компания де Гисберна приехала в одинаковой форме: на всех всадниках были белые шерстяные капюшоны. Такие же головные уборы одновременно появились на повстанцах в Беверли и Скарборо. До нас дошло подробное описание этих белых шерстяных колпаков с красной отделкой. Такие капюшоны были распространены в Средние века, они надежно закрывали голову и плечи в холодную погоду. Описываемые капюшоны отличались тем, что их верх заканчивался очень длинным конусом с декоративной красной вышивкой и кисточкой на конце. Таким образом, отличительной внешней особенностью, так сказать, униформой йоркширских мятежников стал белый капюшон с красной кисточкой на конце.
На изготовление такого длинного колпака уходит примерно шесть квадратных футов шерстяной ткани. В трех упомянутых городах, по слухам, в таких форменных колпаках ходили до полутора тысяч человек. На это понадобились примерно тысяча квадратных ярдов такой ткани и соответствующее количество материала для красных кисточек. Такое количество ткани и отделки стоит немалых денег; все это выткать, сшить и украсить за несколько дней в полной тайне невозможно. Джон де Гисберн откуда-то привез такое количество этих форменных головных уборов, чтобы раздать их своим сообщникам, и, скорее всего, изделие пришло из Беверли, где было развито ткачество и швейное дело. Сейчас невозможно сказать, откуда эти колпаки были доставлены в Скарборо, где их носили пятьсот человек, однако наличие униформы говорит не только о продуманной подготовке этих событий, но также и о том, что эта подготовка велась сразу в трех городах.
Общим для этих городов была и клятва верности в духе «один за всех и все за одного», какой обычно скрепляется тесный братский союз. Еще одним отличительным признаком восстания в Йоркшире была группа объектов нападения заговорщиков. Туда входили религиозные центры, но лишь частично, а главной целью были владения правящей элиты городов, богатые купцы, составлявшие состоятельную верхушку общества, и совсем исключались мелкие торговцы и ремесленники.
Крестьянские восстания в Англии вспыхивали в разных местах и имели разные формы. Поэтому представляется важным остановиться еще на одном событии, вылившемся в нападение на монастырь бенедиктинцев Сент-Олбанс, бывший крупнейшим землевладельцем в графстве Хартфордшир.
Четырнадцатого июня, когда в Лондоне восставшие ворвались в Тауэр, в Сент-Олбанс прибыло несколько человек с распоряжением собрать в Сент-Олбансе и Барнете всех здоровых мужчин, которым было предложено вооружиться кто чем может и направиться посланцами в Лондон. Добравшись до столицы, люди из Сент-Олбанса поступили в распоряжение Джека Строу и собственноручно разрушили имение иоаннитов Хайбери. Это занятие им пришлось по душе, и они осуществили другие операции, возглавлявшиеся Строу. В Лондоне вожаки из Сент-Олбанса переговорили с Тайлером и выразили желание перенести свои действия в родной город. Тайлер проинструктировал их, каким образом они могут отвоевать свободу у монахов-бенедиктинцев, безраздельно господствовавших в Сент-Олбансе и во всей округе более двухсот лет.
Вернувшиеся из Лондона горожане Сент-Олбанса были радостно возбуждены; по приказу их предводителя Вильяма Грикобба на следующий день, в субботу 15 июня, собралась многотысячная толпа, которая дала клятву верности и честности в отношении братьев по оружию и двинулась к монастырю. Прежде всего мятежники потребовали освободить всех заключенных монастырской тюрьмы. Затем из Лондона прискакал остававшийся в столице горожанин по имени Ричард из Уоллингфорда, состоятельный арендатор на монастырской земле. Он привез послание от короля, в котором говорилось о восстановлении старых прав крестьян на выпас скота, охоту, рыболовство и личную свободу.
Ободренные радостной вестью повстанцы потребовали к себе аббата. Прочитав королевское послание, аббат затеял с мятежниками долгую дискуссию о том, что указанные в письме короля права очень древние и утратили силу много поколений назад. Тем временем за окном другие восставшие ломали ограды и ворота, крушили стены и громили монастырское имущество. Они спустили воду из рыбных прудов, поймали зайца и привязали его к шесту как символ отмены строгих правил охоты в частных владениях. Дискуссия все еще продолжалась, когда пришло известие о гибели Уота Тайлера. Аббат понял, что дело выиграно: войска Тайлера можно уже не опасаться, а королевские войска придут сюда наверняка. Повстанцы сразу пошли на попятную и даже согласились внести двести фунтов, компенсируя нанесенный монастырю ущерб.
Аббат оказался прав. Королевское войско было уже в пути, и с ним ехал новый главный судья Роберт Тресиллиан. Он жаждал крови. С ним пришел новый королевский указ, согласно которому выданные крестьянам вольные аннулировались и теряли силу. 18 июня все шерифы на местах получили распоряжение покончить у себя со всеми бунтовщиками, а рыцарям и аристократам предписывалось им в этом всемерно содействовать. Шок и растерянность в правительственных кругах полностью прошли, войска двинулись разгонять восставших и ловить зачинщиков. Настало время отмщения.