Мастер-арфист
Шрифт:
Касия рассмеялась, прислонившись к юноше, и Робинтон, сам не сознавая, что делает, резко выдохнул, как будто этот выдох способен был подтолкнуть корабль. Они находились уже совсем близко от пристани, где швартовались рыболовецкие суда. Матросы стояли во всю длину «Северной девы», от носа до кормы, приготовив швартовы. Они уже вывалили кранцы. Люди на пристани подошли поближе, чтобы поймать брошенные концы и закрепить за кнехты. Им не терпелось побыстрее разгрузить скоропортящийся груз.
Казалось, время застыло. «Северная дева» двигалась все медленнее и медленнее. В конце концов она просто подошла к причалу — кранцы легонько соприкоснулись к его краем, веревки взлетели, искусно вывязанные петли захлестнулись
Касия выпустила руку Робинтона и захлопала в ладоши.
— Отличная работа! — крикнула она стоящей у штурвала Весне.
Остальные члены экипажа тоже разразились одобрительными возгласами. Весна сделала вид, будто утирает пот со лба, но на лице ее светилась счастливая улыбка. Робинтон тоже улыбнулся.
— Гостол — строгий учитель, но я бы сказала, что Весна выдержала испытание, — заметила Касия. — Ну ладно, пойдем. Корабль будут разгружать несколько часов, а я просто умираю — до того мне хочется вымыться горячей водой. От моих волос, должно быть, так и несет рыбой и кухонным чадом.
Робинтон удивился: за все время плавания он не слышал от Касии ни единой жалобы, а оказывается, ей непросто было выносить суровые условия жизни на корабле. Впрочем, он мечтал о горячей воде ничуть не меньше Касии.
Они официально попрощались с Гостолом и выслушали слова благодарности, еще когда «Северная дева» только входила в порт, так что теперь ничто не мешало им прихватить сумки с мокрыми, грязными вещами и сойти на берег.
— Роб, здесь есть ненадежные места, — сказала Касия, когда они зашагали по деревянному причалу. — Смотри, куда ступаешь.
— Но Миннарден сказал, что этой пристани всего лишь несколько сотен Оборотов.
— Всего лишь?
Кассия расхохоталась, запрокинув голову; ее зеленые — цвета морской волны — глаза заблестели.
Они разминулись с рабочими из рыборазделочных мастерских, которые катили тачки к кораблю, свернули направо и вышли на широкую дорогу, ведущую к холду.
День выдался пасмурным, похоже, собирался дождь, но на дороге все равно было полно людей, спешивших по своим делам. Многие на ходу здоровались с Касией и арфистом. Робинтон шел рядом с девушкой, и время от времени руки их соприкасались. Робинтон очень остро ощущал каждое такое соприкосновение. Он не смел взглянуть на Касию и потому не знал, замечает ли она эти прикосновения, но чувствовал, что эта дорога к дому каким-то неведомым образом укрепляет их отношения. И к ощущению довольства от хорошо выполненного дела добавилась тайная радость.
— Давай в ближайшее время сходим еще в один рейс, Роб! — предложила раскрасневшаяся Касия. — Матрос из тебя получился хороший. Капитан Гостол сказал, что всегда возьмет тебя на борт, стоит лишь тебе захотеть.
— С тобой я поплыву куда угодно, — с улыбкой отозвался Робинтон. Осмелев, он взял Касию за руку. Как она отреагирует на подобную фамильярность?
Девушка в ответ сжала его ладонь.
— Я просто дождаться не могу, когда же я наконец снова стану чистой! — воскликнула она и так стремительно взбежала по ступеням главной лестницы холда, что Робинтону пришлось мчаться следом, позабыв о всякой величавости.
Касия явно намеревалась оставить юношу позади, и ей это удавалось — на протяжении первого лестничного пролета. До этажа, на котором они жили, оставалось еще два. Когда они, задыхаясь от смеха и бега, добрались до площадки, Касия опережала Робинтона буквально на одну ступеньку — но все-таки опережала. Она развернулась, победно улыбаясь, а Робинтон остановился, и их лица оказались совсем рядом. И Робинтон, не думая о том, что делает, обнял девушку за талию, привлек к себе и поцеловал.
Собственная храбрость оказалась полной неожиданностью даже для него самого, — а когда Касия прижалась к нему и обняла его за шею, Робинтон затрепетал от волнения: она его не отвергает! Это был сладчайший из поцелуев — но слишком короткий. В коридоре послышались чьи-то шаги, и Робинтон с Касией прянули в разные стороны. Касия стремительно развернулась, одарив Робинтона сияющей улыбкой, и скрылась в своей комнате. А Робинтон, окончательно забывший, как дышать, остался стоять на месте — счастливейший во всем холде человек.
Купаясь — а купался он очень быстро, потому что ему не терпелось побыстрее разыскать Касию, — Робинтон мечтал, как они с Касией будут жить дальше. В конце концов, арфист-подмастерье, готовящийся к посвящению в мастера — неплохая партия даже для девушки из семьи правителя холда. Да и его отец был родней лордам Телгарским. И родственники никогда не порицали его за то, что он взял в жены певицу. Если понадобится подзаработать, он всегда может делать инструменты на продажу. Жалованье, которое платили Робинтону в Тиллеке, было более чем достаточным для человека одинокого. И Робинтон был совершенно уверен, что получит от лорда Мелонгеля прибавку в честь женитьбы — особенно если лорд узнает, что арфист женится на сестре его жены. А когда его контракт с Тиллек-холдом закончится, он уж позаботится и впредь зарабатывать достаточно — столько, чтобы его супруга ни в чем не нуждалась. Поскольку Касия приходилась близкой родственницей жене владетеля холда, можно было ожидать, что им с Робинтоном предоставят покои попросторнее… Робинтон и гнал от себя эти мысли, и втайне наслаждался ими.
Робинтон не сомневался, что Касия приложит все усилия, чтобы смыть с себя соль и рыбий жир. Он и сам мылся с величайшей тщательностью. Посмотрев, какая с него течет вода, Робинтон понял, что поступил мудро. От душистого песка руки пощипывало: Робинтон не только обзавелся множеством ссадин, но еще и сломал несколько ногтей. А, ничего серьезного! Заживет! Соленая вода хорошо очищает раны, даже мелкие. Потому он просто подравнял ногти, переоделся в чистую смену теплой одежды и принялся изучать, как он выглядит. Нужно будет завести какой-нибудь новый наряд. Эти все уже старые. Носить, конечно, можно, но модными их не назовешь. Вот кто всегда безукоризненно одет, так это Клостан, здешний целитель. Нужно будет поинтересоваться у него, какому портному он заказывает свои наряды. Приведя наконец-то себя в порядок, Робинтон ощутил неприятный запах, исходящий от сумки с грязной одеждой. Надо ее оттащить в прачечную, пока вся комната не провоняла этим запахом. В конце концов, быть может, Касия… Он заставил себя отогнать заманчивую идею. Хотя — а вдруг?
Робинтон как раз извинялся перед пожилой тетушкой, дежурящей в прачечной, за то, что довел одежду до такого состояния, а дежурная улыбалась ему беззубым ртом, когда на лестнице послышались легкие шаги и появилась Касия с тючком одежды. Глаза их встретились, и Робинтон почувствовал, что краснеет под ее взглядом. Щеки девушки тоже зарделись, и Робинтон решил, что это — хороший знак.
— Ювана хочет послушать, как мы сплавали, Робинтон, — почти официальным тоном произнесла Касия. Она передала свою одежду тетушке, изо всех сил делая вид, что ничего особенного не происходит. Тетушка заулыбалась еще шире, многозначительно глядя на юношу и девушку.
— Ну что ж, значит, поведаем ей о наших приключениях, — вежливо отозвался Робинтон, и, изящным жестом взяв Касию за руку, повел ее наверх — под дробный тетушкин смех.
На этот раз они не бежали по лестнице, а шли медленно, то и дело поглядывая друг на друга. Когда они поднялись наверх, Робинтон уже едва сдерживал дрожь. Ну да, он пел любовные песни и знал не меньше историй о любви, чем всякий другой арфист. Но самому вдруг ощутить все то, о чем говорится в стихах, — нет, это было совсем иначе!.. А то, что Касия ответила на его чувства, и вовсе иначе как чудом не назовешь.