Мастер дальних дорог
Шрифт:
На еще одном голоэкране появилось лицо суровой, некрасивой женщины лет сорока с небольшим на вид, по имперским меркам это значило, что ей далеко за сто. При виде императора она тут же подхватилась на ноги, вытянулась по стойке смирно и представилась майором Дией Номар. Ашен III поздоровался и сообщил ей о скором визите Арта Дара, капитана «Петрограда», попросив ничему не удивляться и выполнить все просьбы гостя. Майор явно удивилась, однако ничего не сказала, только щелкнула каблуками. Судя по всему, его величество хотел своими глазами увидеть телепортацию, хоть на самом деле это перемещение не было телепортацией.
Артем не стал терять времени, снова ощутив, как наливаются странной,
Интересно, к кому это его опять потянуло? Что за странные вещи происходят? Словно кто-то управляет им, словно марионеткой. А ему и сопротивляться не хочется, поскольку возникает четкое ощущение правильности происходящего. Плюс четкое понимание, что если нужные люди не соберутся вместе, то произойдет что-то очень нехорошее. Но это все равно раздражало — неприятно чувствовать себя подвешенной на веревочках куклой
.
По сравнению с «Петроградом» условия на «Иветте» были спартанскими. Узкие коридоры, крохотные каютки и гигантские трюмы. Даже в рубке с трудом могло поместиться всего три человека — капитан-пилот, навигатор и щитовик. Оружия на транспортнике не было, кроме противометеоритной защиты, он обычно летал только в сопровождении военных кораблей. Ну, или на свой страх и риск, бывали жадные торговцы, не желающие тратиться на охрану. Что ж, естественный отбор среди дураков — вещь полезная для цивилизации. Чем больше их попадется пиратам, тем меньше глупостей, вредящих другим, они совершат.
На сей раз транспортник предназначили для перевозки людей, и все трюмы были уставлены бесчисленными трехэтажными койками, на которых сейчас ютились освобожденные рабы, одетые большей частью в ветхие серые комбинезоны — пираты не заморачивались и выдавали рабам робы для чернорабочих, чтобы те не ходили обнаженными. Однако некоторая часть людей, из недавно захваченных, осталась в той одежде, в которой их пленили, и часто эта одежда выглядела сущими лохмотьями.
Артем шел мимо рядов коек, сопровождаемый встревоженными взглядами бывших рабов, многие из которых не знали, чего им ожидать. Естественно тревожились только те, у кого еще не было рабских имплантов, те же, у кого они имелись, выглядели абсолютно безразличными, их ничего не волновало, пока не поступило приказа. Граждане империи улыбались, ведь их освободили свои. А вот холорцы, торвадцы и сонгарцы заметно беспокоились, прекрасно понимая, что в империи их, скорее всего, не оставят — не любили в ней уроженцев этих трех стран, слишком уж разная психология была у них и таорцев. Как уже говорилось, перевоспитать абсолютных эгоистов почти невозможно, поэтому после многочисленных неудач освобожденных граждан стран «свободного» мира просто доставляли на их территорию, снабдив минимумом необходимого, и оставляли на волю провидения. Слишком уж неблагодарными они были, и империя не раз с их неблагодарностью сталкивалась.
Непонятное чувство вело Артема дальше, пока он не оказался в самом углу трюма, который заняли десятка два человек в странной одежде. Женщины в сарафанах и платках, а мужчины — в когда-то белых полотняных одеждах, сейчас довольно застиранных и выглядящих серыми и потрепанными. Юноша резко остановился — тот, кто ему
Заметив, что на них обратили внимание, люди начали вставать с коек и кланяться. Затем самый старший, бородатый мужик на архаичном русском языке неуверенно спросил:
— То барин знает, иде это мы?
В это мгновение до Артема дошло, кого он видит перед собой. Крестьяне из девятнадцатого века, только попавшие в Таору и сразу захваченные пиратами. Они же, бедолаги, вообще ничего не понимают! Им, наверное, никто ничего не объяснил, среди пиратов понимающих русский язык, скорее всего, не нашлось, как и среди экипажа транспортника.
— Здравствуйте! — наклонил голову юноша, лихорадочно пытаясь понять, как общаться с этими людьми.
— Ой, боженьки, наш, русский! — всплеснула руками какая-то дородная тетка в цветастом платке. — Слава те боже, а то одне басурмане вокруг, ни слова не разумеют!
— Помолчи, Петровна! — зло рявкнул на нее мужик. — Язык у теби без кости! Доброго вам денька, барин! Это чего же с нами было-то? Это иде мы? Одне басурмане кругом!
Артему очень захотелось почесать в затылке. Ну что отвечать этому малообразованному, скорее всего, человеку, чтобы он понял?
— Вы дома умерли, — наконец решился он. — Сюда всех русских, кто не своей смертью помер, переносит. Теперь вас еще лет триста жизни предстоит. Хорошей жизни, богатой, тут никто не голодает, всем всего хватает. Что с вами случилось?
— Мы с тиятру дворового, нас барин наш, Михайло Остапович, продал всех скопом другу свому, Колядному Ивану Гавриловичу, — явно не поверил в его слова мужик. — На барже по Волге плыли, а баржа на корягу натолкнулася, да и потопла. Я воды нахлебалси, у глазах потемнело, а потом гляжу, а я у околицы деревни богатой сижу на траве, а рядом усе наши, с тиятру. Токо там чего-то плохое делаитси, девка из дому выбежала, за ей гады якие-то и убили бедную из пистоля. Нас увидали, побили и погнали в якой-то короб железный, он потом загудел и затрясси. Долго мы там сидели, даж воды не давали, потом в другой короб перегнали. А седня усе як загрохочит, як затрясетси, мы думали ужо усе, помирать. А потом другие басурмане пришли и сюды нас погнали. И ни один по-русски и слова не разумеет…
— Те первые, что вас побили, это как татары у нас раньше, они в полон вас взяли, — объяснил Артем, — чтобы продать потом. Только не успели, наши войска отбили, в сейчас вы на большом корабле, отвезут вас в какой-нибудь мир, там землю дадут, живите. Причем вольными! Здесь вас никто в крепость или рабство не загонит.
— Вольными?! — не поверил мужик.
— Точно, — подтвердил юноша. — Тебя как зовут?
— Петро, Ивашкин сын.
— Значит, Петр Иванович Иванов.
Мужик ошалело вытаращился на Артема, его по имени-отчеству еще никто и никогда не называл. В слова молодого барина хотелось верить, но поверить он, хорошо битый жизнью, боялся. Землю дадут? И волю? Да где ж такое видано?! Уж баре своего точно не упустят, никогда не упускали.
Юноша тем временем уставился на стоящих немного в стороне от других, вцепившихся друг в друга очень похожих парня и девушку, видимо, брата и сестру. Они были именно теми, кто нужен. Он подошел и тихо спросил:
— Как вас зовут?
— Мишка и Марфа, барин, — ответил за обоих парень, подозрительно глядя на подошедшего к ним человека. — Дети Ефимки Одноглазого. В тиятр нас после батяниной смерти забрали…
— Со мной пойдете? — спросил Артем. — Работа хорошая будет, дома дадут и все прочее. Сам не знаю почему, но чую, что с нами вы двое быть должны. Я — капитан большого корабля «Петроград». Артем Михайлович Дарнье.