Мастер и Мармеладов
Шрифт:
В конце концов И. Ти. все же вышел из тени и, нервно теребя края своей панамы, подошел к Колдбурну. Тот как раз разворачивал второй бутерброд с ветчиной.
– Сэр, могу ли я поговорить с вами? – начал И. Ти. застенчиво.
Колдбурн посмотрел на часы.
– Вообще-то, я должен вернуться в офис, но у меня есть еще несколько минут. Присаживайтесь.
И. Ти. грузно опустился на скамейку рядом со статным деканом, одетым в полосатый костюм-тройку, что делало его похожим не то на менеджера с Уолл-стрит, не то на коммивояжера. Откусывая
– Я видел вас там, за деревом. Все удивлялся: зачем же вы там стоите?
– Я не хотел прерывать вашу трапезу.
– Хотите немного соку? Абрикосового.
– Спасибо, я только что позавтракал. Доктор Колдбурн, я бы хотел поговорить с вами о Мармеладове.
– О Мармеладове? Ах да, тот тип, который делает возмутительные заявления.
– На этой неделе мы голосуем по поводу его дальнейшей работы в должности преподавателя в нашем колледже.
– Да-да, демократия в действии. Демократический процесс. Я верю в него. А вы?
– Конечно, сэр. Я только хотел просить вас проследить, чтобы все было как положено. Я боюсь, что голосование может быть несправедливым.
Колдбурн поперхнулся соком и ответил:
– Я социолог, а не литературовед, конечно, но – между нами – он в своем уме? Насколько я понимаю, он заявляет, что сделал величайшее открытие в мировой истории.
– В истории достоеведения.
– Ах, в истории достоеведения! Ну, и сколько же лет изучают этого Достоевского? Десять?
Внезапно со стороны речки донесся чей-то голос:
– Если быть более точным, около ста, друг мой.
Удивленные И. Ти. и Колдбурн повернулись на голос – туда, где ива низко клонится над водой. Они увидели человека в дорогом сером костюме и высоких болотных сапогах, появившегося из-за сонливых ветвей ивы. Серый берет, украшенный большой блесной, он лихо заломил на ухо, в руках у него был огромных размеров тонко сплетенный сачок. Подойдя ближе, незнакомец продолжил:
– Извините, господа, что вмешиваюсь, но когда предметом беседы является великий мастер русской литературы, я не могу оставаться в стороне.
«Не из нашего колледжа, должно быть», – подумал И. Ти.
Неизвестный ступил на песчаный берег. По виду ему было лет сорок с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый глаз почему-то зеленый. Брови черные, одна выше другой.
– Речь о недавнем открытии? – продолжал неизвестный. – Приятно слышать, что наука движется вперед, а не топчется на месте. И в чем же заключается это открытие?
– Ну, И. Ти., – спросил Колдбурн с сомнением в голосе, – что открыл ваш Мармеладов? Порох? Громоотвод?
– Да, в своем роде, – ответил И. Ти., все еще теребя края своей панамы. – Он открыл важный мотив, повторяющийся по меньшей мере в дюжине произведений Достоевского. Абсолютно никем не замеченный ранее. Этот мотив связан с фигурой Ильи-пророка.
– Да что вы говорите! – поразился незнакомец. Он подошел ближе и воткнул сачок в песок дорожки. – Так-так. Это очень интересно. В Древней Руси Илья-пророк почитался как громовержец и подаятель дождя.
– Совершенно верно, – подтвердил И. Ти. – Русские верили, что гром грохочет потому, что это Илья-пророк на своей колеснице едет по небу и мечет молнии, чтобы напомнить людям об их грехах и грядущем Судном дне.
– Вы не верите в открытие Мармеладова? – спросил незнакомец, поворачиваясь к Колдбурну.
Колдбурн хмыкнул:
– Видите ли, мне представляется, что это все еще весьма сыро. – Он принялся складывать недоеденный бутерброд в бумажный пакет, собираясь уходить. – А чем вы занимаетесь, позвольте спросить?
– Светляками.
– А, вы зоолог. Тогда вам должно быть кое-что известно о научных методах. Крылья нашего воображения мчат нас куда быстрее, чем поворачивается колесо науки. Разве открытие Мармеладова принято научной общественностью? Разве он публикуется в научной прессе? Тогда о чем мы говорим? – спросил он, поворачиваясь к И. Ти.
И. Ти. только развел пухлыми ручками в ответ. После непродолжительного молчания он попытался возвести шаткую защиту:
– Все мы порой слишком увлекаемся. Но Юрий Ильич – серьезный ученый, преданный науке…
– С чересчур бурным воображением и наполеоновским комплексом. Его заявления несколько рискованны. По крайней мере, для нашего заведения, – резко прервал Колдбурн.
Незнакомец сощурился, пытливо глядя на декана.
– Сэр, я бы на вашем месте был более осторожен, вынося суждения о работе своих коллег. Идея об Илье-пророке может оказаться куда более значительной, чем вы думаете.
– Да, только вы не на моем месте, – сухо ответил Колдбурн.
Слова декана более или менее подтвердили подозрения И. Ти. Он догадывался, что H"ornertr"ager и декан уже решили, как поступить с Мармеладовым, и голосование будет пустой формальностью.
Незнакомец возразил Колдбурну:
– Мистер Колдбурн, на должность, которую вы занимаете, вас поставили люди. Но никто никогда не гарантирован от вмешательства высших сил. Кто знает, когда прервется ваша нить? Кто может поручиться, что я не окажусь на вашем месте через неделю, год или даже завтра?
Ошарашенный тем, что незнакомец обратился к нему по имени, Колдбурн повернулся к И. Ти.
– Это что, розыгрыш? Что, черт возьми, происходит?
И. Ти. успел пробормотать только что-то вроде «гмм, я…», и тут у него вывалилась вставная челюсть.
– Вы работаете в нашем колледже? – обратился Колдбурн к незнакомцу.
– Нет, я просто провожу здесь одно исследование. Я внештатный сотрудник. Консультант. Меня зовут Воланд, – сказал незнакомец, протягивая руку.
При этих словах рот И. Ти. сам собой распахнулся. Он попытался что-то сказать, но поскольку еще не успел поставить челюсть на место, то у него вышло только что-то вроде «о-е-о».