Мастер, который создал тхэквондо
Шрифт:
Посреди застолья Ким куда-то сбегал, вернулся взволнованный. «Корейцы, – сказал он, – дерутся с японцами – у людей накопилось слишком много обид и претензий друг к другу». Для нас это была та ещё новость. Мы только-только вышли из тюрьмы, с силами-то не успели собраться, нам было не до уличных драк. Действительно, Пхеньян в то время буквально сотрясало от драк, которые вспыхивали то в одном, то в другом районе города. Взрывоопасную ситуацию переждали в доме нашего бывшего охранника Кима. А когда почувствовали себя окрепшими, четверо из нас собрались ехать в Сеул.
Услышав призыв, мы сели в трамвай и поехали на вокзал Пхеньяна. В зале ожидания я неожиданно столкнулся с известным полковником Ким Сук Воном, который присутствовал на нашем судилище. Полковник был ещё в японской форме. Он узнал нас, поздравил с освобождением, выразил сочувствие по поводу трудностей, которые нам пришлось пережить. Мы немного поговорили о политике, а он высказал неожиданное предположение:
– Скорее всего, друзья мои, лет через десять мы вступим в альянс с Японией против Советского Союза.
Тогда я был изумлён его словами. Но оценил предсказания этого мудрого человека намного позднее, когда международная политика изменилась до неузнаваемости.
***
На платформах вокзала царил беспорядок. Так много людей, что мы с огромным трудом нашли нужный поезд. Поезд тронулся, пассажиры стали рассаживаться по местам – или, точнее, искать себе место в вагоне. Именно там был замечен наш тюремный дерматит.
– У вас ветрянка или проказа? – спрашивали пассажиры.
– Похоже, и то и то! – отвечали мы.
И люди стали отсаживаться от нас подальше. Вокруг образовалась такая пустота, что мы смогли разложить багаж, даже вытянуть ноги. Кто же знал, что ненавистный дерматит сослужит такую службу!
Когда мы прибыли в Сеул, уже смеркалось, трамваи до города уже не ходили. Единственный вариант – идти пешком, но сил на это не было абсолютно. Мы попытались уговорить кондуктора трамвая довезти нас. Но тот, рассмотрев скромную одежду и сыпь на наших физиономиях, предложил переночевать на вокзальной площади. Я был возмущён: спать, как бродяги, на дороге? Какое унижение!
Всё-таки пришлось идти пешком. Усталые и разбитые, мы брели в сумерках. Стояла духота, не было даже намёка на слабый ветерок. Мы обливались потом, покрывались пылью, и от этого кожа чесалась ещё сильнее. Ли Доу Су не вытерпел, уселся на тротуар и с видом безумца принялся чесать всё тело обеими руками… Это было ужасно… Мы отдыхали больше, чем шли. В полной темноте доковыляли до первого жилого района. Совсем не было денег; те туфли, которыми нас снабдил охранник Ким, давно изорвались, и мы шли босиком. Ну и зрелище мы собой представляли!
В Сеуле тысячи домов – но ни одного, где согласились предоставить ночлег. Набравшись смелости, постучали в двери больницы. Открыл человек, похожий на доктора. Увидев нас, сначала нахмурился, однако, выслушав нашу историю, смягчился. Нас не впустил, но подарил по паре старых японских деревянных шлёпанцев.
Мы были готовы уснуть прямо на дороге. И уже начали присматривать укромный уголок, как вдруг вышли на небольшую гостиницу – оттуда слышался храп. Когда подошли ближе, увидели, что за стойкой спит женщина, видимо, горничная или администратор. Услыхав наши шаги, она проснулась и оглядела нас с ног до головы. Тот ещё видок у нас был! В грязной одежде, немытые, потные, с тюремной сыпью… Наверное, мы показались ей бандой, которая промышляет воровством туфель.
– Мы не собираемся ничего красть! – взмолились мы. – Дайте нам воды! Воды, пожалуйста!
Женщина пожалела и принесла столько воды, чтобы мы смогли утолить жажду. Извинившись, что оторвали её от службы, мы почтительно поклонились и отправились дальше. Пак Сунн Ква всё-таки сориентировался и привёл нас к зданию с вывеской «Комитет основания государства». Наконец-то! Здесь помогали всем патриотам, пострадавшим от японского правления. Нас радушно встретили, проводили в хорошую гостиницу, персоналу которой объявили, что мы важные гости. Так приятно, что мы прослезились…
В Сеуле нас принимали во всех слоях общества. Мы завели кучу интересных знакомств, были заняты устройством нового государства. Но я всё время тосковал по дому – там даже не знали, жив я или нет. И я тоже не знал, как дела у моих родственников. Однажды я нанял рикшу и поехал на вокзал. С билетами мне помог Йоу Онн Хен. Забегая вперёд, скажу, что именно этот человек стал знаменитым политиком и видным историческим деятелем, однако не потерял связи с простыми людьми. Его убийство стало для меня огромной трагедией, а Корея лишилась своей путеводной звезды.
***
Когда уходил на войну, я обещал, что выживу и вернусь. Да, я выжил и вернулся. В Сеуле сел на поезд, проехал сотни километров и сошёл на станции Нонг-Сунг, от которой до моей деревни шестнадцать километров. В потёмках прошёл примерно половину дороги – устал невероятно. На пути мне встретилась недорогая гостиница, где я решил заночевать. Заплатил за общую комнату, лёг на свободную кровать, сразу провалился в сон.
Спал неспокойно. Чудилось, будто слышу голос брата. Среди ночи проснулся с ощущением, словно действительно слышал его. В комнате слишком темно, но готов поклясться – я действительно слышал голос Бунг Хи.
Соскочил с кровати, закричал:
– Брат, брат, я здесь!
– Хон Хи, это ты? – завопил он в ответ. – Не может быть!
Такая встреча – самое настоящее чудо! Бунг Хи рассказал мне, что недавно мама собрала всех членов семьи. И рассказала, что деревенский кликуша недавно вбежал в дом и закричал: «Хон Хи идёт! Хон Хи идёт»! Никто в деревне не воспринимал слов кликуши всерьёз, поэтому мои родственники не обратили на него внимания. Но тот продолжал горланить: «Сейчас Хон Хи устал, очень устал. Берите телегу, езжайте ему навстречу». Брат, тем не менее, запряг телегу и поехал. И вот случилась удивительная встреча…