Мастер меча тысячелетней выдержки. Том I
Шрифт:
Я уставился на него подозрительным взглядом.
— Чтобы стать свидетелем?
— Вроде того. Согласно традиции — если свидетель не родная кровь жениха, он должен доказать своё право на это место. Проводится турнир среди знати…
Спохватившись, что он обрисовал слишком уж сложную проблему, Антон выставил перед собой руку
— Но не переживай! Претендент, предложенный женихом, проходит сразу в финал, без очереди.
Что, вот так всё просто?
Я широко улыбнулся.
— Идёт, я согласен, — я протянул руку Антону. — Вот только одна маленькая просьба…
Он
— Не нужно мне никаких «без очереди».
Глава 14
— Как=то это всё… неправильно, — произнесла Елена Владимировна… или Александровна? Я так и не запомнил.
— А в жизни часто неправильные вещи бывают самыми приятными, — улыбнулся я. — Как-то так получается.
— Такой молодой и такой мудрый, — саркастично заметила девушка. — Вот уж не подумала бы!
Я лишь хмыкнул.
— А вы любите наггетсы? — поинтересовался я, глядя преподавательнице прямо в глаза.
Да, четверг подкрался незаметно.
…сказал бы я, не будь следующие два дня после экзамена такими неумолимо скучными. Конечно, всё это время я занимался подготовкой к потенциальному вторжению Богов и всё такое, однако когда у тебя нет возможности здесь и сразу многократно увеличить свои силы с помощью срыва очередной печати — приходится прибегать к более классическим методам подготовки.
Если опустить те немногочисленные пары, на которые мне приходилось ходить чисто для галочки и лениво отвечать пользуясь то знаниями Стерлинга, то своим глубоким жизненным опытом, то особых дел у меня не было. Зато было много свободного времени. Его я пустил преимущественно на физическое развитие тела парня.
Дело в том, что финты, которые я показывал во время схваток, получались возможными лишь благодаря моей памяти и силе воли. Физически Стерлинг всевозможные кувырки, увороты и подкаты вывозил лишь на грани — благо, хотя бы с дыхалкой у него всё было в порядке.
В любом случае, такой расклад меня не устраивал. Поэтому каждый день до и после занятий я первым делом отправлялся на стадион Академии и устраивал самому себе курс молодого бойца и сдачу олимпийских нормативов в одном флаконе.
Я бегал, таскал железо, отжимался и даже подружился с парой первокурсниц, которые занимались растяжкой (они мне разрешили брать их коврики для занятий).
Может показаться, что растяжка — это несолидное дело для того, кто собирается резать божеств направо и налево, но никогда не знаешь, какой именно выворот может сыграть решающую роль в смертельной схватке. Поэтому пришлось отставить в сторону гендерные предрассудки и тянуться ладонью к пятке по два часа в день.
Хотел бы я сказать, что прогресс пошёл семимильными шагами… но без магии два дня — это всего два дня. Впрочем, приятная крепатура по всему телу подсказывала, что двигаюсь я в правильном направлении.
Что ещё?
Когда я оставался наедине, то много практиковался с магией крови. Я смутно помнил, на какие виражи способны были талантливые маги с Даром Шезму, однако образы в голову лезли интересные. Тот, кто в совершенстве
Брызнуть кровью из раны в сторону врага и быстро её кристаллизировать, превратив таким образом в смертоносный снаряд? Легко.
Сделать себе импровизированный кастет по такому же принципу? Ещё легче.
Вспороть себе что-нибудь и наколдовать огромную кровавую косу, вселяющую страх в противников? Ну… это я уже себе навыдумывал, но в теории было бы круто.
Проблема была только одна. За все два дня активных тренировок я разве что научился моментально вызывать кровотечение из носа. Штука полезная, если надо быстро свалить с пары, однако в бою толку мало.
Впрочем, это было ожидаемо. Мне не хватает как и общего магического развития, закрытого за печатями, так и серьезной практики Шезму в ситуациях на грани жизни и смерти.
Кто бы мог подумать, что магия крови любит, когда из тебя хлещет кровь, да?
Ну и — кто знает, может быть мои успехи были бы значимее, если бы меня постоянно не отвлекали.
Вернее, не отвлекал. Филя, который почему-то решил, что после того, как его наставник воткнул в меня нож, мы резко стали хорошими друзьями.
История с Лебужоном, кажется, просто сошла на нет. Жаловаться я, естественно, никуда не ходил, а стажеры, видимо, побоялись, что ябедничество на буйного шефа помешает им пройти испытательный срок, а потому тоже никуда не доложили о том, что заслуженный повар любит бросаться на живых людей с ножами. Хотя и винить его я мог лишь с натяжкой —всё же Лебужоном в тот момент руководил по большей части запах амброзии, а не рассудок.
Впрочем, если верить Филе, шеф взял отпуск буквально на следующий день после инцидента, так что, похоже, у него всё-таки есть зачатки совести.
Чего нельзя было сказать о самом Филе. Толстяк каким-то образом выяснил, в какой комнате я живу, и то и дело приходил ко мне с какими-то подачками с кухни. Делал он это, понятно, не по доброте душевной, а потому что ему тоже было интересно, как именно я сделал пищу Богов. Я, конечно, сразу ему сказал, что эти попытки тщетны, однако его это не останавливало.
Честно говоря, может быть, я и не был бы против нового друга. Однако он постоянно выбирал самый худший момент для того, чтобы громко ворваться в комнату с запеканкой наперевес, тем самым сбивая мой и без того несущественный прогресс с Шезму. У Фили не было никакого чувства такта и понимания личного пространства, а потому всё, что мне не нравилось в общении с ним, приходилось проговаривать прямо. С Петей в этом плане, конечно, было попроще.
Правда, только в этом плане. Во всех остальных — наши отношения немного пошли по наклонной. Меня это, конечно, возмущало. Петя по-прежнему дулся на меня за то, что я «подставил» их во всей этой ситуации с Чжунли, а я всё пытался объяснить ему, что, возможно, всего через месяц дуться он на меня будет в окопе, отбиваясь от каких-нибудь валькирий, и что сейчас совсем не время для всей этой детской фигни.