Мастер ножей
Шрифт:
– Одумайся. – Коэн приложился к кружке с ледяным пивом. Кружка была глиняной с откидной крышечкой. Напиток пенился, как и всякое приличное пиво. – Тебе не помешает отдых.
– В другой раз, – отказался я.
А вот северный варвар не гнушался радостями жизни. Объемы, поглощаемые им, вызывали приступы восхищения.
– Я видел птицу.
Коэн насторожился:
– Опиши ее.
– Обычная ворона. Кружила над нами, пока мы ехали по тракту. А потом – в городе. Но я не уверен, что та же самая.
Посредник вдруг схватил меня за локоть:
– В следующий раз убей ее. Понял?
Кивнул.
Его хватка ослабла.
– Это их глаза и уши.
– Нас выследили?
– Похоже на то.
– Чем это грозит?
Коэн задумался.
– Много чем. Держи ухо востро.
Грорг громко рыгнул. Его тарелка была пуста. Коэн подозвал невзрачную девчушку, дал ей монету и велел принести еще еды.
За окнами сгущались вечерние тени. Ветер усилился, вдалеке громыхнуло. Я набрал полную грудь воздуха. Свежего. Предгрозового.
Появился хозяин с мальчишкой-посыльным и начал зажигать свечи. В дверях возникли две фигуры в легких доспехах – дружинники Ратимира. Осмотрели холл и тихо исчезли.
Раскат грома.
Ближе.
К нашему столу приблизился Андрис. Мальчишка-слуга с испуганным взглядом и вечно взлохмаченной копной рыжих волос. Он протянул Коэну серый конверт без каких-либо знаков или надписей. Посредник взял письмо и подозрительно его осмотрел.
– Кто тебе это дал?
– Человек на улице. Велел передать вам.
В нервных, суетливых движениях Коэна почувствовалась тревога.
– Ладно. Гуляй. – Коэн швырнул ему медный грош, который мальчишка ловко поймал на лету.
Мы с Гроргом отвлеклись от своего жаркого.
Коэн вскрыл конверт столовым ножом. Внутри ничего не было. Совсем ничего. Посредник потряс конверт, но это не принесло результата.
Грорг выругался на своем диком наречии.
Воздух над столом сгустился. Замерцал. Возникли полупрозрачные линии, они сплетались и скручивались, образуя некий символ. Такого я никогда раньше не видел. Миниатюрный шар с вращающимися вокруг него треугольниками. Шар обрел цвет – стал голубым. На его поверхности прорезались очертания… материков. Их было больше, чем у нас, я насчитал шесть. Перед нами модель чужого мира, догадался я. Треугольники закружились в бешеном темпе, и мир начал разваливаться. Он струйкой песка просыпался на столешницу. А треугольники растаяли.
Мы сидели и не могли произнести ни слова.
Первым опомнился Грорг:
– Что это?
– Предупреждение. – Коэн побледнел. – Посторонние угрожают мне. И моему миру. Вложенные треугольники – их символ.
Грорг сжал кулаки:
– Схватим ублюдка, который это передал.
Коэн печально улыбнулся:
– Поздно. Они умеют быстро перемещаться.
Вновь громыхнуло.
– Уже темно, – сказал я. – Давайте перетащим Рыка.
Грорг кивнул:
– Парень дело говорит.
Мы поднялись.
– Идите наверх, – шепнул я. – И оставьте открытой дверь на балкон.
Налетевший порыв ветра растрепал полы моего плаща. Небо до самого горизонта обложили набрякшие тучи. Резко потемнело. Фонарщик, приставив шаткую лесенку к стене «Горшка», отворил стеклянную закопченную дверцу и зажег фитиль. Я двинулся мимо него к навесу, под которым сгрудились экипажи и телеги простолюдинов. Приблизившись к экипажу, достал из кармана резной ключ и вложил в замочную скважину. На краткое мгновение мне почудилось, что под ногами лежат две тени. Выхватив керамбит, я резко развернулся. Ничего. Лишь унылая песня ветра и отблески молний над черными выступами крыш.
Забрался в карету.
Здесь все без изменений. Вещи, правда, не разбросаны по столу и полкам. Грорг все перенес в номер.
«Мы перебираемся. Те двое – мои друзья».
Ответная волна. Рык дал мне понять, что оценил ситуацию. И что я могу на него положиться.
Откинул крышку люка.
Выпустил зверя.
Скользим сквозь ночь. В сгустившихся тенях, держась поближе к стенам домов. Мимо пьяного вдрызг крестьянина, уснувшего в собственной блевотине за углом амбара. Через открытую калитку, вмурованную в кирпичную стену, что отделяла территорию конюшни от внутреннего дворика, в который выходили окна наших апартаментов. Кое-где на первом этаже светились окна. Осторожно пробираемся к лестнице, ведущей на балкон. Стараюсь не шаркать и не скрипеть. Рлоку даже стараться не нужно – при всей своей огромной массе он двигается бесшумно. Идеальная машина смерти.
Грорг и глазом не моргнул, когда Рык, едва протиснувшись в проем, вдвинулся в комнату. Во взгляде варвара не было страха. Напротив – восхищение.
Коэн сглотнул.
– Ладно, – хмыкнул я. – Не будем вас смущать.
И отвел рлока в смежное помещение. Я догадывался о чувствах, которые обуревали моих спутников. Здоровенная тварь, способная перекусить пополам обычного человека, читающая мысли и умеющая наносить удары в ментальных пластах.
– Пожалуй, – сказал Коэн, когда я вернулся в первую комнату, – я увеличу твое жалованье. Оно того стоит.
Пожал плечами:
– Тебе видней.
Ветер трепал шторы, норовя сдернуть их с карниза, так что нам пришлось закрыть балкон. Вскоре на землю обрушился невиданный ливень. Мы зажгли свечи и распаковали тюки. Коэн развесил свою одежду и выделил по полке нам с Гроргом. Постучавшийся мальчишка-посыльный спросил, не нужно ли нам чего. И удалился с кучей заказов, среди которых были сырое мясо и три кувшина с элем.
– Придется убивать время. – Коэн поудобнее расположился на своей кровати. – Ночь предстоит долгая. День в принципе тоже.
Я всмотрелся во тьму за окном. Казалось, она жила своей жизнью. Первобытный пульс оживших человеческих страхов. Там, за сплошной стеной дождя, таились силы, от которых мне предстояло защитить своего нанимателя.
Коэн перехватил мой взгляд:
– Ждешь визитеров?
Я кивнул.
– Рано. – Его голос оставался спокойным. – Они нас предупредили. И дальнейшие их действия зависят от нашей реакции.
Потоки воды заливали стекло.
Я не стал задавать следующий вопрос. Вполне закономерный. У Коэна четкие планы, и он будет их придерживаться. Вне зависимости от того, кто нам противостоит.