Мастер рун
Шрифт:
Приложив правую руку к сердцу, Дибер чуть наклонил голову, отдавая дань вежливости.
– Что там за лазутчик, уважаемый Дибер?
– Не лазутчик, нет. По виду – оборванец. То ли раб, сбежавший из каравана, то ли караванщик, единственный уцелевший при нападении разбойников или хищников.
– А зачем он следил за моим караваном? – нахмурился Амран. – Ты уверен, что он не разбойничий соглядатай?
– Только боги полностью во всем уверены, – ответил Дибер. – Мои люди заметили его еще днем, когда он рассматривал караван с бархана. Сообщили мне, после чего я разослал
– Раб, говоришь? Рабы нам нужны… – задумчиво произнес Амран. – Где он сейчас?
– Связан. Лежит в одной из рабских повозок под охраной. Чтобы лишние глаза не видели, и ненужные мысли в головы слуг не приходили.
– Боишься, что заверения про отсутствие разбойников при наличии пленного соглядатая мало кто услышит? – хмыкнул Амран.
– Такое может случиться. Люди слабы, а пустыня очень опасна. Господин, не торопитесь с рабством для этого пленного, лучше уж связать и бросить в песках на волю богам. Или сломать хребет подальше от чужих глаз.
– Что ты такое говоришь, уважаемый Дибер?! – возмутился Ошитан и даже привстал со своего места. – У нас погибло уже десять этих вонючек. В пустыне рабами не разжиться… уж лучше бы разбойники попались, хоть так я поправил бы свои дела. А этот раб, – Ошитан сделал акцент на последнем слове, – подарок богов.
– При нем были эти вещи, – спокойно произнес Дибер и положил перед работорговцами невзрачный медный кувшин, весь помятый и поцарапанный: только последний нищий позарился бы на такое убожество. Вторым предметом был бесформенный слиток дрянной бронзы. При виде его Амран невольно поморщился. Давно это было, прошел не один десяток лет, но его спина и зад помнят обжигающий кожаный ремень, оставляющий красные вздувшиеся следы на коже за расплавившийся бронзовый горшок в очаге, когда он позабыл про него и умчался с мальчишками играть.
– Вещи, которые и бродяга не взял бы, – сморщился Ошитан. – И зачем этот мусор нужно в пустыне таскать? Безумец он, наверное.
– Этот кувшин мы нашли в песке, он выпал из рук оборванца. Когда я взял его в руки, то он был пустым, сейчас же… – Дибер не договорил, вместо слов перевернув кувшин горлышком вниз. На дорогие шкуры и атласные подушки вытекла струйка очень чистой воды.
– Ты что делаешь? Да ты знаешь, сколько это убранство стоит? – тут же возмутился Ошитан выходкой главы охраны каравана.
– Постой, мой друг… – остановил бурю недовольства своего компаньона Амран. – Уважаемый Дибер, так этот кувшин был пуст и в него никто не наливал воду?
Только сейчас до Ошитана что-то начало доходить.
– Магический артефакт? Может, даже из самого Саалигира?! – обрадовался Ошитан.
– Боюсь, что ты ошибаешься, мой друг. Кувшин этот – типичная поделка наших мастеров. Старый очень, такими пользовались родители еще в моем детстве, но никак не вещь из древних городов, поглощенных Саалигиром, этим проклятием пустыни. А что со второй вещью, уважаемый Дибер?
– Смотрите сами.
Бронзовый слиток сорвался с ладони воина и врезался в меховую подстилку у входа в шатер. От небольшого куска металла пошла такая волны сотрясения, словно по песку ударил передними ногами боевой мамонт! Один из светильников поблизости от места падения битка подскочил в воздух и завалился на пол. Масло выплеснулось на ковры, по которым тут же побежали голубоватые язычки пламени. Испуганно вскрикнули рабыни и в панике метнулись на улицу. Одновременно с этим в шатер заскочили два охранника с улицы с обнаженными саблями в руках. Едва не столкнувшиеся с ними рабыни метнулись назад и попытались спрятаться среди сундуков и подушек.
– Что встали? Тушите огонь, живо! – гаркнул на них Дибер, потом повернулся к Амрану и с нотками покаяния в голосе произнес: – Прошу простить меня, господин. Вышло не нарочно.
Работорговец только отмахнулся от него:
– Ничего-ничего, уважаемый Дибер. Ковер этот старый, давно пора было выбросить. А так ты весьма наглядно продемонстрировал действие этого… хм, оружия. Больше ничего полезного у раба не было?
– Нет, господин. Да и эти вещи не высокого качества, быстро мана утечет. Я, как знаете, хоть и слабый, но маг, разбираюсь в волшебных вещах.
– Мне бы умелец, который делает такое с бронзой, ох как пригодился. Считаешь, этот оборванец и есть он? – Амран пытливо посмотрел на своего подчиненного. В ответ тот отрицательно помотал головой:
– Нет, господин, не думаю. Маг, способный зачаровать вещи так действенно, хоть и грубо, по пустыне в обносках ходить не будет. Но даже если и так – мало ли как боги решат подшутить… он не стал бы скрываться и следить за нами. Он бы вышел и предложил свои услуги за проезд в караване. Это проще и надежнее, чем идти следом. Даже разбойники не стали бы его убивать и, возможно, рано или поздно отпустили бы, если маг не захотел влиться в их шайку.
– Ты думаешь?
– Уверен, – кивнул Дибер. – Маг, который может зачаровать сосуд, чтобы тот давал холодную воду в жаркой пустыне, может рассчитывать на почет даже у своих недругов.
– Тогда кто он, этот оборванец?
– Я считаю, что он уцелевший из каравана в Саалигир. Благодаря этим двум артефактам выжил под пустынным солнцем. Возможно, с ним был маг, который и сделал эти вещи, раненый или ослабевший, уж очень коряво наложены руны. Но маг погиб от ран, проклятия, тварей Саалигира или болезни. Может, воды на двоих не хватало, и оборванец его прикончил, когда тот обессилел. Артефакторы – это не боевые маги, сражаться за свою жизнь не умеют в большинстве своем.
– Еще и убийца… – протянул Амран. – Ему самое место в шахтах.
– Господин, все же я не стал бы этого делать. Я лично могу сломать ему хребет, чтобы не привлечь запахом крови духов пустыни.
– Нам нужны рабы, уважаемый Дибер, очень нужны. Боги знают, сколько этих вонючек помрет, пока доедем до шахт, – вздохнул Амран. – Прикажи, чтобы принесли оборванца сюда.
– Хорошо, господин. – Дибер коснулся ладонью груди у сердца, кивнул головой и повернулся к выходу, но был тут же остановлен вопросом Ошитана: