Мастер ветров и закатов

Фрай Макс

Впрочем, она быстро пришла в себя.

Я бы после подобных потрясений устроил всем веселую жизнь; да я собственно и устраивал, золотые были времена.

А Анна только сказала насмешливо:

– Говорю же, куда ни плюнь, везде ты. Во сне и наяву, перед смертью и после…

– Да не было никакой смерти, – улыбнулся я. – Просто переход между Мирами. С непривычки вполне можно перепутать.

– Надо было предупредить, – сердито сказала она.

И была совершенно права.

Я спрятал руку под полой своего лоохи, выудил из Щели между Мирами чашку кофе. Очень хотел, чтобы кофе оказался

с коньяком и, судя по запаху, все получилось. Протянул ей:

– Подарок от нашей трансцендентальной транспортной компании. Каждому выжившему грузу. В смысле, пассажиру.

– Господи, здесь и кофе есть, – изумилась она.

– Чего нет, того нет, – честно сказал я. – Приходится добывать колдовскими методами. Я, собственно, магией только ради этого всерьез занялся.

– Правда, что ли? – восхитился Нумминорих.

– Ну скажем так, когда мне показали, что при помощи магии можно добывать кофе и сигареты, энтузиазма у меня здорово прибавилось. Можешь себе представить, как я полтора часа кряду неподвижно сижу, засунув руку под подушку? Полностью сконцентрировавшись на вожделенной цели?

– Полтора часа?!

– Ну, заврался, – признался я. – Но минут по сорок в самом начале точно приходилось высиживать.

– Одно из двух, – внезапно сказала Анна. – Или я живая-здоровая сижу на крыше в городе из своего сна и пью кофе. Или я все-таки умерла и попала в рай. Причем кофе все равно пью! В любом случае жаловаться мне не на что. Ладно, идем дальше.

– Сейчас собственно и пойдем, – согласился я.

– Куда?

– Туда, где тебя очень ждут. Совершенно прекрасное место. Сам бы туда попросился, да не возьмут. Для этого девчонкой надо было родиться.

– То есть тебя там не будет? – недоверчиво спросила Анна.

– Не будет, к сожалению. Разве что в гости как-нибудь зайду.

– Ну тогда я точно в раю, – рассмеялась она.

А потом сразу заплакала. Вернее зарыдала – громко, сотрясаясь всем телом, совершенно не обращая внимания на нас с Нумминорихом. И правильно, давно пора. Новорожденному младенцу положено немного пореветь. Хотя бы после порции кофе с коньяком, если иначе не получается.

Пока наша новорожденная проверяла силу своих легких, я послал зов леди Сотофе Ханемер.

«Можно я зайду к вам с подружкой? И оставлю ее у вас погостить? А то леди только что из Хумгата едва живая выбралась, а у меня дома, сами знаете, Базилио. В подобных обстоятельствах приглашать барышню провести ночь в моей спальне, по-моему, перебор».

«Я тебе дам «провести ночь»! – возмутилась Сотофа. – Хорошим девочкам в твоей спальне делать решительно нечего. Веди ее сюда немедленно».

«Только если вы не против, мы пойдем в Иафах пешком, – сказал я. – Потому что моя манера управлять амобилером – это ненамного лучше, чем Базилио».

«Это точно, – согласилась Сотофа. – Конечно, прогуляйтесь. Я никуда не спешу».

– Между прочим, я оставил вам целых два грешных чоха, – обиженно сказал Нумминорих. – А вы не едите.

Анна, всхлипнув напоследок, потянулась к корзине. Молодец, что тут скажешь. Все бы так стремительно адаптировались.

Прогуляться пешком в Иафах – это я здорово придумал. Ночной Ехо и старожилу-то может

показаться лучшим из городов, а уж для человека, который до сих пор видел наши улицы только во сне, такая прогулка – совершенно сокрушительное переживание.

Особенно если этот человек – художник.

Анна смотрела по сторонам с жадностью ребенка, которого выпустили из дома после очень долгой болезни. Вдыхала ароматы осенних цветов, речной воды и дыма садовых факелов. Улыбалась в ответ на приветливые улыбки прохожих, с любопытством разглядывающих ее карнавальный по нашим меркам наряд. Почти все время молчала, только восклицала иногда: «Ой, это та самая площадь!» – не поясняя, чем ей запомнилось это место. А я не приставал с расспросами. Хватит с нее моей болтовни. На сегодня, да и вообще.

Уже на мосту Кулуга Менончи, который соединяет Старый Город с Иафахом, она вдруг спросила:

– Так почему ты не предупредил меня, что путешествие будет похоже на смерть? Из-за… Из-за таблеток?

– Совершенно верно, – кивнул я. – Очень на тебя рассердился. Всегда ненавидел самоубийства. Потому что бессмертие и без того проигрывает смерти на всех фронтах. Как бы стойко мы ни держались, рано или поздно приходит смерть и берет свое. Незачем добровольно ей помогать. Нельзя предавать своих.

– Каких это – «своих»?

– Живых, – сказал я. – Все живые – свои.

– Для ангела смерти у тебя весьма оригинальная позиция, – усмехнулась Анна. – Я бы даже сказала фрондерская.

– Будь я ангелом смерти, меня бы звали Самаэль [12] или Абаддон [13] , – заметил я. – На худой конец, Анку [14] . А я – просто сэр Макс из Ехо, главный герой экстренных выпусков сегодняшних газет. Вот тебе кстати лишнее доказательство. Об ангелах смерти в газетах не пишут.

12

Самаэль (он же Сатана) – ангел смерти в иудаизме. Представляет собой ужасную черную фигуру с зазубренным ножом, которая приходит только за грешниками. За праведниками же приходит ангел Гавриэль с идеально ровным ножом в руках.

13

Абаддон, или Аваддон в иудейской (а затем и в христианской) теологии – ангел (демон) истребления, разрушения и смерти.

14

Посланец смерти в мифологии бретонцев.

– Логично, – согласилась Анна. – А жаль! Большая потеря для человечества. Ты такое восхитительное трепло! В твоей компании умирать одно удовольствие.

– Жить тоже вполне ничего, – улыбнулся я. – Некоторые правда жалуются, что чересчур утомительно.

– Как же я их понимаю! Думаю, со временем мы с этими несчастными организуем в городе клуб пострадавших от встречи с тобой. Будем помогать друг другу восстанавливаться после травмы.

– Вот это была бы слава! – мечтательно вздохнул я. – Даже Королю Менину такая не снилась.