Мастер
Шрифт:
– А когда остынет?
– тут же спросил Илиан.
– А откуда я знаю, когда она остынет, - пожал плечами лекарь, - разозлили вы её капитально, и не рекомендую к ней лезть в ближайшие дни, - Моро поднял вверх указательный палец правой руки.
– Ибо чревато множественными гематомами поверх старых.
– Я не о том, мы подождём, - уточнил Илиан.
– Насчёт шансов, кто из нас имеет шансы?
– Голубчик, пока шансы имеют вас, - хихикнул старик своему каламбуру.
– А если серьёзно... равные у вас возможности. Используйте только их с умом.
Мужчина серьёзно кивнул, он помнил... и то, как отмывал свои руки от её крови, и укус в шею, он дважды меченый ею... и опять зубами.
Маркус невольно улыбнулся, вспомнив фразу барона Перрэ: "Зубастенькая, может, и выживет." Потрогал небольшой дугообразный шрам в основании шеи. До крови, прокусив кожу. Как сил хватило... Сколько ночей провёл он, просыпаясь от собственного вопля, вспоминая раз за разом кошмар, в котором снимал окровавленное тело Манон с цепей в той спальне...
– Леон, прибери тут всё... а теперь вы, - Моро указал на мужчин, - два... чудака, чтоб не нервировали мне Ноночку. Маркус, поднимайся, будешь спать в её спальне сегодня.
– А почему это он?
– возмутился Илиан.
– Потому что у тебя есть спальня, а девочка сегодня поедет ко мне на пару дней. Травки успокоительные попьёт, массажик сделает ей мой ученик. Ручки у него золотые, от пяточек до макушки пройдётся, каждую мышцу разомнёт.
Мужчины недовольно засопели, услышав про золотые ручки ученика, и про пяточки, и про макушку, и каждую мышцу. И про пару дней отсутствия Манон.
– Угомонитесь, кобели. Он слепой. Но руки просто золотые, - успокоил Моро.
Мужики снова засопели. Маркус ещё более громко, так как поднимался в этот момент с кровати, стиснув зубы.
Леон передал Маркусу чистое полотенце, тот обернул его вокруг бёдер и захромал на выход.
– Такой жалостливой походочкой ты любую женщину сострадать заставишь, - рассмеялся Илиан.
– Манон не все, - ответил Маркус, не оборачиваясь.
– У тебя не получится, ты девять лет был рядом и ничего не добился, - не отставал Илиан.
– Я не пытался, - Маркус остановился в дверях передохнуть, опёрся ладонью в косяк.
– Она видит в тебе лишь друга, - не унимался Илиан.
– А в тебе брата своего мужа...
– вернул шпильку Маркус.
– Она будет моя, - безапелляционно заявил Илиан.
– Поспорим!?
– Я не спорю на любимую женщину, - обернулся Маркус, смерив Илиана презрительным взглядом.
А потом осознал... он вновь сказал любимая... за столько лет. Он, наконец, признался сам себе. ДА. Манон - его ЛЮБИМАЯ женщина. Хватит прятать свои чувства, барона давно нет. Пусть он станет клятвопреступником. Главное, Маркус для себя уже решил. Широко улыбнулся, чем обескуражил Илиана. Он почти любил этого пройдоху-графа за то, что тот раскрыл ему глаза. За ночь, за утро рядом с ней... за возможность поцеловать её по-настоящему...
– Спасибо, - от души произнёс Маркус и вышел в коридор. Илиан лежал на постели и провожал его удивлённым взглядом.
Моро одобрительно хмыкнул и потёр сухие ладони.
– Что я могу сказать, дорогой граф... вы только что создали себе самого упорного соперника. Но не волнуйтесь, ваши шансы выше, - лекарь взял свой саквояж.
– Интересно будет наблюдать за вами.
Старик вышел из спальни Илиана. Прошел по коридору направо. Вошёл в спальню Манон.
Маркус стоял у кровати. Моро подошёл, откинул одеяло.
– Ложись на живот.
– Она сильно расстроена?
– Нет, погоняла вас, успокоилась. Пирожки с малиной на кухне уминает.
– В этом вся Манон, - улыбнулся мужчина, осторожно ложась в постель, пахнущую ею. Надо будет послать графу бутылку бренди за такой подарок. Два дня в доме Манон.
– Горжусь тобой, - лекарь потрепал Маркуса по плечу.
– Уверен, она выберет тебя.
– Мне бы эту уверенность, - зевнул Маркус, закрывая глаза.
Ему приснился сон. Манон погладила его по голове, убрала волосы с его лица, горячие губы коснулись щеки. "Прости" - шепнули губы.
– Любимая, - улыбнулся Маркус, обнимая подушку с запахом цитруса и бергамота.
Тигран Аландер
Итак, герцог был АДСКИ ЗОЛ.
Он обернулся и увидел счастливую ухмылку Маркуса Солер. Помрачнел ещё больше.
– Чему вы так улыбаетесь, Солер?
– Неплохо провёл два дня, Ваше Сиятельство, - ответил с лёгким поклоном Солер.
– Это там, где вас ранили в интересное место?
– усмехнулся Тигран.
– Боль и наслаждение порой неразделимы, - загадочно улыбнулся Солер.
Герцог посмотрел на него внимательно, кивнул, как бы соглашаясь, и отвернулся к окну.
– Солер, я получил письмо от сестры, - Тигран поморщился.
– Она сообщает, что намерена осчастливить меня своим визитом. Прибудет через два дня с сыном, мужем, - сморщил нос, словно нюхнул нечто омерзительное, - и зачем она выбрала его... были такие достойные кандидаты...
– Любовь?
– предположил Солер.
Герцог вздыбил бровь, бросил саркастичный взгляд через плечо. Усмехнулся.
– Красивый, но такой скользкий и вечно плетёт интриги. Вы докладывали, что в его графстве неспокойно?
– Да, там что-то зреет. Пока не могу сказать конкретно, но агенты доносят о частых встречах графа Филирр с вашими советниками... теми, что теперь в тюрьме.
После явления казначейской дочки в образе Манон, ряды советников очень поредели. Во все провинции отправились эмиссары с проверками.
– Я хотел бы попросить уделить особое внимание посещению нас четы Филирр, - Тигран отошел от окна и сел за стол, - чрезвычайно особое внимание графу Филирр и его ближайшему окружению. Мне кажется странным, что они решили приехать именно сейчас, когда пошли аресты.