Мастер
Шрифт:
– Отдайте, он мой, - потребовала рыжая девчонка.
Манон посмотрела на неё, на щенка.
– А ты знаешь, что щенки сами выбирают хозяина?
– Ничего подобного. Я его сама выбрала, он один такой, все остальные просто чёрные.
Манон усмехнулась, глядя на рыжие подпалины. Последняя любовь Дарка дала плоды. Вокруг Манон стоял гомон из детских голосов и щенячьего тявканья. Подняла повыше, ага, кобель.
– Видишь ли, милая, ты выбрала его, но он от тебя сбегает, значит, ему с тобой некомфортно. А у нас по взаимности, он выбрал меня,
– Манон прижала щенка к себе, тот завозился, устраиваясь и пытаясь облизать её.
– Вы сильно плакали?
– спросила девочка. Манон кивнула, не в силах ответить.
– Тогда берите. Но играть с ним можно будет?
– Можно. Но сильно не тискай, они этого не любят, - сказала Манон, спуская щенка на землю, и тот сразу же вклинился в стаю братьев и сестёр. Манон улыбнулась, рановато забирать от матери, наиграется с себе подобными, пусть у него будет детство,
Дети во главе с рыжей командиршей побежали к псарне, щенки за ними. Чёрно-рыжий впереди.
Манон услышала шаги. Маркус. Сел рядом, почти касаясь её.
– Ты избегаешь меня?
– Нет. Я избегаю вашей с Жюли чрезмерной заботы и опеки, - честно ответила Манон.
– Вы просто едва не порвали меня на куски.
– Прости, не подумал, - усмехнулся Маркус, - я перенервничал.
– Прощаю... и спасибо тебе за заботу, - Манон склонила голову на его плечо, взяла за руку и пожала. Маркус накрыл их руки своей рукой, погладил пальцы Манон.
– Знаешь, ОН был последнее, что меня связывало с моим миром, - Манон вдруг почувствовала острую необходимость выговориться. Рассказать о себе всё. ЕМУ. Она заговорила, начиная рассказ с мальчишки на льду. Он ни разу не прервал её, только руки сжимали её руку всё крепче.
Когда Манон закончила, они долго сидели молча. Маркус переваривал информацию. Она чувствовала покой, ничего затаённого не осталось.
– Теперь понятны твои некоторые странности, - наконец сказал Маркус, повернувшись к ней и приподнимая за подбородок её лицо.
– Какие?
– Песни, слова, поступки, собака, - Маркус смотрел в её глаза.
– Ты точно туда не уйдёшь?
– Не уйду, туда возврата нет.
Он прижался лбом к её щеке. Манон погладила его по волосам.
– Спасибо... что доверилась мне, - тихо проговорил он.
– Это ещё не всё...
– Манон отстранилась. Маркус, заинтригованный, ждал.
– Пойдём.
Они вышли на площадку башни. В своё время барон приказал убрать часть зубцов, и одна треть башни теперь имела невысокий, но широкий парапет. Манон часто сидела на нём. Её покрывало так и осталось лежать на каменном полу. Она сняла сапоги, носки и с блаженством прошлась по нагретым за день камням. Маркус поставил узел, в котором стоял поднос со снедью, и бутылку красного на покрывало. Манон затащила его ограбить кухню, перед тем как подняться в башню.
Она запрыгнула на парапет, Маркус чуть напрягся. Она обернулась к нему.
– Ты доверяешь мне?
– спросила она, протягивая к нему руку. Он подошел, запрыгнул на парапет рядом с ней и сжал её ладонь. Всецело, - сказало рукопожатие. Эта часть башни выходила на запад. Под ними раскинулся бескрайний простор, на горизонте видны были горы, и заходящее солнце окрасило вершины чёрных силуэтов оранжево-красным, располосовало голубое небо нереальными полосами розового, красного, оранжевого. Легкий ветер трепал их волосы.
– Это моё любимое место.
– Знаю, я каждый раз с замиранием сердца следил за тобой, стоящей здесь, оттуда, - Маркус протянул руку, указывая на небольшую поляну в глубине сада.
– Я там тренировался, один. И наблюдал за тобой.
Манон развернулась к нему, провела ладонью по его волосам, по щеке, поворачивая к себе. Он смотрел на неё и ждал. Впитывая каждое прикосновение, подушечки её пальцев словно изучали его лицо, касаясь скул, очерчивая трепещущие крылья носа, контур чуть приоткрытых губ. Погладила усы и бороду. Потянулась к нему легким поцелуем, едва коснувшись, и отодвинулась. Посмотрела в его горящие зелёные омуты с огромным зрачком.
– Для непонятливых, - прошептала Манон, проводя пальцем по его переносице, - это было ДА.
Маркус сглотнул, уголки губ дёрнулись в сдерживаемой улыбке.
– А можно, для особо непонятливых повторить?
– попросил севшим голосом.
– Вот абсолютно непонятливых.
Манон хмыкнула.
– Ну, если совсем-совсем непонятливых, то повторю, - она вытащила свою ладонь из руки Маркуса, обхватила ладонями его лицо и смачно поцеловала в губы. Отодвинулась.
– Теперь намёк понятен?
– спросила Манон, приподняв в ожидании бровь.
– Что-то стало проясняться, - Маркус положил руку ей на поясницу и притянул к себе.
– Совсем чуть-чуть. Может, ты намекнёшь мне ещё? Там, внизу?
– Намекну, - пообещала Манон. Маркус спрыгнул на камни, сграбастал Манон в охапку и перенёс на руках к каменным зубцам, где лежало покрывало. Босые ноги ступили на тёплый камень.
Маркус прижался спиной к зубцу, закинул её руки себе на плечи, сам обнял за спину, прижимая к груди.
– Намекай, - выдохнул ей в губы. Они смотрели друг другу в глаза, казалось, что целую вечность, хотя за это время их сердца совершили не более чётырёх ударов. Их губы встретились в бешеном исступлении, неожиданном для обоих. Только что шутили...
Её руки обвились вокруг его шеи, пальцы запутались в волосах, лаская. Он отстранился, зарылся лицом в её шею, опаляя кожу горячим прерывистым дыханием. Его несло, несло горячей кровью по жилам. Он словно узник, выпущенный на волю, не веря в то, что может перешагнуть границы своего добровольного заточения.
Её руки оттянули его за волосы назад. Он встретился с её взглядом, да, именно такой взгляд был в его снах - неистовый, страстный и нежный одновременно.
Всё её тело, натянутое словно струна, стремилось к нему... сыграй на мне...