Мастер
Шрифт:
Они замолчали, каждый думал о своём.
– Ночка, смотри, рассвет, - Маркус кивнул за спину Манон, она обернулась. Небо на востоке посветлело, и в нише между зубцами был виден горизонт с узкой розовой полосой. Ночь кончилась.
Леон прискакал поутру, со взмыленной лошади его сняли гвардейцы. Он привёз письмо от Илиана. Манон и Маркус ещё не ложились. Маркус видел, как заходили желваки на её скулах, она побледнела, ноздри гневно раздувались. Глаза её
Маркус пробежался по строчкам. Илиан сообщал, что Тигран решил провести охоту в баронском поместье своей жены. Приедет человек пятнадцать свиты с герцогом, Илианом, сестрой и зятем включительно. Плюс десять человек охраны. Сообщил так же, что Филирр подозрительно обрадовался этой поездке.
– Смертник, - усмехнулся Маркус, дочитав письмо. Отдав распоряжение отвести не держащегося на ногах от усталости Леона в гарнизон, пошёл искать Манон.
Метательные ножи ложились в деревянную мишень ровно и глубоко.
– Шалопут непонятливый, я тебе устрою сюрприз, смертник недоделанный. Дурак дуболомный. Я тебя привечу, в жизнь не забудешь моего гостеприимства, идиот непоротый. Захухря белобрысая...
Маркус стоял, прислонившись плечом к дереву, любовался меткостью разъярённой женщины и заслушивался ругательствами, радуясь, что не он причина этой бури. Он даже уважал Тиграна за упорство. Но не с той женщиной он его проявлял. С любой сработало бы, но не с этой. Он и раньше замечал за ней такое: разочаровавшись, она просто отрезала чувства и выдворяла человека из своей жизни.
Ножи закончились. Манон подошла к мишени и стала выдёргивать своё "успокоительное", замерла, обернулась через плечо и одарила Маркуса наиковарнейшей из своих ухмылочек. Вот совсем он не любил, когда она так улыбалась. Она стала быстро вытаскивать ножи из древесины и что-то начала напевать себе под нос. Маркус подошёл ближе и услышал:
Сада-маза, сада-маза... Сада-маза, сада-маза...
Оторви мне чего-нибудь, укуси меня за...
Вот Вам тиски, вот набор плетей.
Сломать Вам пальчик? Какой конкретно?
Нет-нет, мне не трудно, все для гостей...
Ай-ссссс... Сломали все десять? Бедный.
А дайте-ка я Вас лицом о стол...
Потом попудрим - и незаметно...
Что Вы стоите, как будто столб?
Ах да, я прибил Вас к паркету. Бедный.
Я полюбил Вас за Ваш азарт.
Теперь Вам нечем смотреть в глаза мне!
Сада-маза, сада-маза... Сада-маза, сада-маза...
(гр. Несчастный Случай)
Маркус хмыкнул и пожалел незваных гостей. Манон была зла. Демонически зла. Вытащив последний нож, она повернулась к Маркусу, сунула ему "успокоительное" и напевая "сада-маза, сада-маза", побежала к дому.
Маркус поспешил за ней. Любопытство - оно такое.
Вбежав в холл, Манон заорала:
– ЖЮЛИ-ИИИИИИИ!!!!!!!!!!!! ЖЮЛИ-ИИИИИИИИИ!!!
Рыжая появилась, словно караулила за дверью, запыхавшаяся.
– МАНОН?!! Что случилось?!!
– Мне нужны дети! Немедленно!
– Э-эм-м... Знаешь, милая, это вообще-то не ко мне. Обратись.., да вон, хоть к Маркусу... Но и то немедленно... как-то проблематично, девять месяцев, роды...
– Жюли!! Мне нужны, наши дети, где они? У меня есть для них очень-очень интересная игра.
– Манон?
– К нам едут гости, очень-очень нежданные и незваные гости. Нужно организовать встречу на высшем уровне, чтоб отбить всякую охоту являться в этот дом.
– Манон?
– Тигран едет с родственниками и свитой.
Жюли уже знала историю разлада между Манон и Тиграном. Она подхватила юбки и убежала.
– Манон, я заинтригован, расскажешь, что ты задумала?
– Покажу, - и снова пакостная улыбочка, от которой хочется передёрнуть плечами.
– Ещё вопрос, что такое "захухря"?
– полюбопытствовал Маркус.
– Что-то вроде неряхи и растрёпы, выражение одной знакомой, - кстати, о знакомой. Марина? Марина! Тишина. Манон вдруг поняла, что уже несколько дней не слышала внутренний голос своей памяти. Воспоминания были, но голоса не было. Странно. Позже разберёмся.
– Ну, Тигран к неряхам и растрёпам точно не относится, - с сомнением покачал головой Маркус.
– Он им станет, когда я до него доберусь, - мстительно проговорила Манон, направляясь в гостевой этаж.
Жюли и табор галдящей ребятни догнали Манон и Маркуса, по-прежнему несущему её метательные ножи, когда Манон распахнула двери первой комнаты. Огляделась. Чисто. Просто и со вкусом.
Манон развернулась к детям, смерила придирчивым оценивающим взглядом. Они притихли. Знали - госпожа баронесса справедливая, но строгая, у неё не забалуешь.
– Мне сказали, что некоторые из вас похулиганить любят?
– спросила она строго. Головы некоторых покаянно опустились, в том числе рыженькая девчачья.
– Ваше наказание....
Головы совсем поникли.
– Будете заниматься с преподавателями. В такой прекрасный солнечный денёк.
– Всем остальным, кто вёл себя хорошо... я разрешу пошалить от души.
Дети оживились. Здесь были не только воспитанники пансиона, но и дети людей, живущих в замке. Различий между ними не делали.