Мастера детектива. Выпуск 12
Шрифт:
Он улыбнулся, но лишь одними губами. Ему было прекрасно известно, сколь бережно следует обращаться с мультимиллионерами — как, впрочем, и любому блюстителю закона в Монтрё. И, вполне возможно, в течение последних тридцати минут он выслушивал ту же самую песню от Маганхарда.
Он спросил, так чего же я от него хочу?
Я украдкой глянул на часы: если генерал будет пунктуален, у меня осталось около пятидесяти секунд. Я объяснил, что всего лишь хочу, чтобы Маганхарда пару дней подержали в тюрьме, сочинив какое–нибудь правдоподобное обвинение. Как насчет нелегального проникновения в Швейцарию? Готов поспорить,
Он холодно напомнил мне, что ни один суд в Европе не сочтет это доказательством: слишком многие пограничные посты вообще не утруждают себя штемпелеванием паспортов. Кроме того, по закону Маганхард является жителем Швейцарии, что только усложняло положение.
Я начал выходить из себя. Что ж, пусть придумывает собственные обвинений. Черт, возьми, в конце концов арест произвел он, а не я. Полагаю, какие–то основания у него для этого все же были…
Зазвонил телефон.
Он взглянул на него, затем на меня и снял трубку.
— Lucan… Ah, bonjour, mon General… [76]
Я вернулся в своем кресле и притворился, что делаю вид, что не слушаю.
Поначалу реплики Люкана ограничивались категоричным «non», осторожным «oui», а также «C'est possible», [77] но потом он поинтересовался, кто сообщил генералу об аресте Маганхарда.
Я отбросил все свое притворство и прошипел, что он никому не должен сообщать, что арестовал Маганхарда, — адвокаты Маганхарда ни в коем случае не должны об этом знать, иначе он погубит нас обоих…
76
Люкан… А, здравствуйте, генерал… (фр.)
77
«Нет»; «да»; «Возможно» (фр.).
Он махнул рукой, чтобы я замолчал, но, кажется, несколько побледнел. Закончил разговор он решительным заявлением, что официально ничего сообщить не может. Я в душе понадеялся, что генерал в ответ заявил о своем намерении тотчас сделать эту новость достоянием гласности.
Я потребовал объяснении и в ответ выслушал краткое изложение истории генерала, а также оценку его положения в обществе. От всего этого я лишь пренебрежительно отмахнулся: совершенно очевидно, что ему следует немедленно арестовать и генерала тоже. Только так можно избежать огласки.
Он расхохотался мне в лицо.
Тут я позволил Роберу Грифле выйти из себя и разыграл мой пятый туз: он, Люкан, сделает все как я сказал, в противном же случае я, Грифле, призову на его голову весь гнев Французской республики и раздавлю его как постельного клопа. Пора бы уже легавым в Монтрё вставать по стойке смирно, когда с ними разговаривает настоящий полицейский из–за границы, или же, ей–богу…
Как раз этого–то настоящий Грифле никогда не стал бы делать: швейцарские чиновники автоматически взрываются, стоит только их могущественным соседям сказать: «а не то…». Через три минуты после того, как меня вышвырнули вон, следом за мной вышвырнули и Маганхарда. Испугался ли Люкан того, что совершил ошибку, которая может дорого ему обойтись, либо же поступил так, чтобы досадить
С четверть мили я шел за Маганхардом, чтобы удостовериться, что за ним не следит никто другой, затем догнал его и велел отправляться в номер 510 и хотя бы теперь изменить свою чертову прическу. Он безоговорочно подчинился, а я, взяв такси, последовал за ним.
Глава 25
И вот все мы собрались в 510–м номере.
Харви и мисс Джармен, сбросив верхнюю одежду в этом пекле, жадно поглощали шампанское. Генерал по–прежнему восседал в своем кресле у камина. Морган удивленно вкинул брови, впустив нас в номер, но промолчал.
Харви вскочил.
— Господи, как же вам это удалось?
— Да просто попросил — только и всего.
— Ну и ну, черт побери! — Тут он вдруг перевел взгляд на бокал с шампанским, который держал в руке.
Но я пока не беспокоился. Для него шампанское — это все равно что английское пиво. Тем не менее ему не помешало бы вспомнить, что, поскольку Маганхард вернулся, мы снова в строю.
Я повернулся, чтобы представить Маганхарда генералу, однако, похоже, они уже встречались. Маганхард с нежностью паяльной лампы уставился на вытянутое, изборожденное морщинами лицо старика. Первым нарушил молчание генерал:
— Полагаю, это и есть тот самый чертов дурак Маганхард?
— Не обращайте внимания на сию старинную обходительность, — утешил я Маганхарда. — Он считает, что мир делится на две половины: его самого и чертовых дураков.
Маганхард резко повернулся ко мне.
— Зачем вы связались с этим человеком?
— Не любите иметь дело с торгашами, да? — фыркнул генерал. — А ведь в свое время я неплохо на вас поработал. На вас и этих чертовых дураков — Хайлигера и Флеца. Неужели вам не кажется, что я поставляю ценные сведения?
— Информация, которой вы нас снабдили, оказалась весьма ценной, — резко бросил Маганхард. — Теперь же мне интересно, во сколько вы оцените информацию обо мне.
— Вы всегда можете сами ее приобрести, — пожал плечами генерал.
Я невозмутимо заметил:
— Генерал, мы ведь уже обсудили это дельце — или вы запамятовали?
Он медленно повернул голову ко мне.
— Ладно–ладно, Кейн, я все помню. Просто подумал, почему бы не попытаться? Чертов дурак в общем–то однажды уже заплатил. Все чертовы дураки, он, да еще Макс Хайлигер с Флецем. Единственная здравая мысль, которая посетила их за всю жизнь, — это что после войны электронную промышленность ждет большое будущее. А потом они затеяли мышиную возню с регистрацией в Лихтенштейне, акциями на предъявителя и прочей ерундой.
Он взял со столика одну из розовых карточек, нацепил на нос пенсне и принялся читать:
— «Каспар АГ». Образована в тысяча девятьсот пятидесятом году. Выпущенный акционерный капитал составляет сорок тысяч швейцарских франков. — Он повернулся и насмешливо глянул на Маганхарда. — По закону должен составлять свыше двадцати пяти тысяч, а если вы превысите сумму в пятьдесят тысяч, то вам придется прибегнуть к услугам финансиста–контролера. Что–то в этом роде, не так ли? Вечно вы любите из всего делать тайну. — Он снова посмотрел на карточку. — Контролирует тринадцать компаний во Франции, Германии, Австрии…