Мастера детектива. Выпуск 1
Шрифт:
Сообщение из Уголовной полиции: со вчерашнего дня с одиннадцати часов утра было только два скорых поезда на Рим. Освальд Дж. Кларк не уехал ни с тем, ни с другим поездом. Шофер Дезире, которого удалось разыскать по телефону в его излюбленном бистро, утверждает, что вчера он отвез своего клиента не на вокзал, а в отель «Орленок» на бульваре Монпарнас.
На лестнице послышался шум спора, какая–то женщина пронзительным голосом кричала по–английски на лакея, преграждавшего ей путь. Это была гувернантка, мисс Эллен Дерромен, ломившаяся в подвал.
Глава 2
Мегрэ
Зажав трубку в зубах, засунув руки в карманы широченного пальто с легендарным бархатным воротником и сбив на затылок котелок, Мегрэ наблюдал, как американка яростно отчитывала директора отеля.
Стоило посмотреть в эту минуту на комиссара Мегрэ, и сразу становилось ясно, что о какой–либо симпатии между ним и мисс Эллен Дерромен не могло быть и речи.
— Что она говорит? — со вздохом спросил он, прерывая тирады американки, в которых не мог понять ни слова.
— Она спрашивает, правда ли, что миссис Кларк убита, звонили ли по телефону в Рим, чтобы уведомить о случившемся мистера Освальда Кларка; она хочет знать, куда перенесли тело и можно ли…
Но американка не дала ему договорить. Она слушала с нетерпением, сердито насупив брови, потом бросила на Мегрэ весьма неласковый взгляд и снова затрещала по–английски.
— Что она говорит?
— Она требует, чтобы ее провели к телу и чтобы…
Тут Мегрэ осторожно взял американку под руку и повел ее к раздевалке. Но он хорошо знал, что при этом она подскочит от негодования. Совсем так, как раздражавшие его героини американских фильмов! А с какой ужасающей четкостью она печатала шаг! Все служащие с любопытством смотрели на нее сквозь стеклянные перегородки.
— Войдите, пожалуйста, — с легкой иронией сказал вполголоса комиссар.
Американка сделала три шага, увидела на полу нечто, прикрытое одеялом, разом остановилась и снова забормотала по–английски.
— Что она говорит?
— Она просит, чтобы сняли с покойной покрывало…
Мегрэ удовлетворил эту просьбу, не сводя с американки глаз. Он видел, как она вздрогнула, но тотчас овладела собой, хотя зрелище поистине было ужасным.
— Спросите у нее, узнает ли она миссис Кларк.
Американка пожала плечами и как–то особенно неприятно застучала своими высоченными каблуками.
— Что она говорит?
— Говорит, что вы не хуже ее это знаете.
— В таком случае попросите ее, пожалуйста, пройти в ваш кабинет, мне нужно задать ей несколько вопросов.
Директор стал переводить. Мегрэ воспользовался этим и прикрыл лицо убитой.
— Что она говорит?
— Она говорит, что не пойдет.
— Вот как! Будьте добры сообщить ей, что я состою начальником особого отдела Уголовной полиции…
Мисс Эллен посмотрела на него в упор и заговорила, не дожидаясь перевода сказанной им фразы. Мегрэ проворчал свою неизменную присказку:
— Что она говорит?
— Чтоу она говрит? — передразнила его американка с непонятным
— Переведите мне, что она сказала. Пожалуйста.
— Она сказала: «Прекрасно видно, что он из полиции, что…»
— Ну говорите, не стесняйтесь!
— Что достаточно поглядеть на ваш котелок и на вашу трубку… Уж извините меня, вы ведь сами просили перевести… Она заявляет, что не будет отвечать на ваши вопросы.
— Почему?
— Сейчас спрошу ее…
Эллен Дерромен выслушала директора, закуривая сигарету, еще раз пожала плечами и произнесла несколько слов.
— Она говорит, что никому не обязана отдавать отчет и подчинится только официальному вызову…
Тут американка бросила на Мегрэ последний взгляд, круто повернулась и все такой же решительной походкой двинулась к лестнице.
Директор, несколько встревоженный, перевел глаза на комиссара и, к великому своему удивлению, увидел, что тот улыбается.
В подвале было так жарко, что Мегрэ пришлось снять пальто, но он не расстался ни с котелком, ни с трубкой. Заложив руки за спину, он с самым миролюбивым видом прохаживался по коридорам, время от времени останавливался перед застекленной перегородкой какого–нибудь отделения, словно перед стеклянной стенкой аквариума.
Да на него и производило впечатление аквариума это обширное подземелье, где весь день работа шла при электрическом свете. Океанографический музей. В каждой застекленной клетке суетились более или менее многочисленные живые существа; обитатели подвала сновали взад и вперед, переносили тяжести, котлы, стопки тарелок, пускали в ход грузовые лифты, подъемники для посылаемых наверх кушаний или же торопливо снимали и подносили к уху маленькие телефонные трубки.
«Привести бы сюда дикаря из дебрей Африки. Что бы он сказал, глядя на это зрелище?..»
Явились чиновники из прокуратуры, но долго не задержались — пробыли несколько минут, и, как всегда, следователь предоставил Мегрэ полную свободу действий. Два–три раза Мегрэ говорил по телефону из стеклянной каморки Рамюэля.
У Жана Рамюэля был такой кривой нос, что всегда казалось, будто лицо этого счетовода повернуто в профиль. Кроме того, он, несомненно, страдал болезнью печени. Не зря он перед тем, как приступить к завтраку, который ему принесли на подносе, вытащил из кармана жилета бумажный пакетик с белым порошком и растворил это снадобье в стакане воды.
Между часом и тремя часами дня горячка достигла предела, работа шла в таком быстром темпе, что, казалось, тут с бешеной скоростью крутят киноленту.
— Простите… Извините…
Поминутно кто–нибудь наталкивался на комиссара Мегрэ, но тот невозмутимо продолжал свою прогулку, останавливался, снова шагал, иногда задавал вопрос.
Многих ли он втянул в разговор? Человек двадцать, не меньше. Шеф–повар объяснил ему, как в отеле действует кухня. Рамюэль сообщил, что означают разные цвета талонов.