Мастера детектива. Выпуск 3
Шрифт:
Пуаро кивнул.
– Да, – промолвил он, – так я и думал. Это весьма типично.
Он прошел в кабинет и молча протянул инспектору Мортону телеграмму.
Мортон прочитал ее.
– Не понимаю ни слова.
– Пришло время все вам рассказать.
Инспектор усмехнулся:
– Вы говорите как молодая леди из викторианской мелодрамы. Но вам и в самом деле пора выложить все начистоту. Я уже не в силах затягивать процедуру. Этот парень, Бэнкс, настаивает, что отравил Ричарда Эбернети, и хвастается, что нам никогда не узнать, как он это проделал. Почему, когда происходит убийство, всегда кто–нибудь начинает орать, что это его рук дело? Никогда не понимал, что им это дает.
– В данном случае, вероятно, убежище от необходимости
– Скорее Бродмур. [45]
– Этот вариант тоже может его устроить.
– Неужели он это сделал, Пуаро? Гилкрист сообщила то, что рассказала вам. Если убийца – Грегори Бэнкс, то его жена тоже в этом замешана, и это соответствует тому, что Ричард Эбернети говорил о своей племяннице. Конечно, я не могу представить эту девушку совершающей несколько преступлений. Но чтобы спасти мужа от ответственности, она бы пошла на что угодно.
45
Бродмур– психиатрическая лечебница для душевнобольных преступников.
– Я расскажу вам все…
– Да–да, расскажите, и, ради бога, поскорее!
На этот раз Эркюль Пуаро собрал своих слушателей в большой гостиной.
На обращенных к нему лицах читалось скорее веселье, чем напряжение. Угрозу воплощали инспектор Мортон и суперинтендант Паруэлл. В сравнении с задающими вопросы полицейскими частный детектив Пуаро превращался в нечто забавное.
Тимоти выразил чувства собравшихся, заметив вполголоса жене:
– Проклятый маленький шут! Должно быть, Энтуисл впал в старческий маразм – это все, что я могу сказать.
Казалось, Эркюлю Пуаро придется здорово потрудиться, чтобы произвести нужное впечатление.
Он начал говорить в несколько напыщенной манере:
– Уже второй раз я объявляю о своем отъезде! Утром я сообщил, что уезжаю двенадцатичасовым поездом. Сейчас я сообщаю, что отбываю поездом в двадцать один тридцать – сразу же после обеда. Я покидаю это место, так как мне больше нечего здесь делать.
Я прибыл сюда, чтобы разрешить загадку. Теперь она разрешена. Позвольте вначале остановиться на некоторых моментах, к которым привлек мое внимание достойный мистер Энтуисл.
Во–первых, мистер Ричард Эбернети скоропостижно умер. Во–вторых, его сестра Кора Ланскене заявила: «Но ведь его убили, не так ли?» В–третьих, убивают саму миссис Ланскене. Вопрос в том, являются ли эти три события звеньями одной цепи. Давайте посмотрим, что случилось дальше. Мисс Гилкрист, компаньонка покойной, заболевает, съев кусок свадебного пирога, содержащий мышьяк. Таким образом, это следующее звено в цепи.
Как я говорил вам сегодня утром, в процессе расследования я не обнаружил ничего – абсолютно ничего, что подтверждало бы мнение, будто мистер Эбернети был отравлен. Должен добавить, что в равной степени я не нашел ничего, убедительно доказывающего, что он не был отравлен. Но с двумя следующими звеньями дело обстояло более определенно. Кора Ланскене, несомненно, задала свой сенсационный вопрос после похорон. Все это подтверждают. И так же несомненно, что на следующий день миссис Ланскене была убита топором. Перейдем к четвертому событию. Водитель местного почтового фургона убежден – хотя и не может в этом поклясться, – что он не доставлял в коттедж посылку со свадебным пирогом. Если так, то посылку доставили не по почте, и хотя мы не можем исключить «неизвестное лицо», но должны обратить особое внимание на тех людей, которые имели возможность положить посылку туда, где ее впоследствии обнаружили. Эти люди, разумеется, сама мисс Гилкрист, Сьюзен Бэнкс, приезжавшая в тот день на дознание, мистер Энтуисл (мы должны принимать в расчет и его – не забывайте, что он присутствовал, когда Кора сделала свое роковое замечание) и еще двое – старый джентльмен,
Я решил исходить из предположения, что водитель почтового фургона не ошибся. Следовательно, небольшую группу подозреваемых нужно было тщательно изучить. Мисс Гилкрист не приобретала ничего со смертью Ричарда Эбернети и очень мало – со смертью Коры Ланскене: фактически кончина последней лишила ее работы и затруднила возможность подыскать новое место. К тому же мисс Гилкрист попала в больницу, безусловно, в результате отравления мышьяком.
Сьюзен Бэнкс выиграла от смерти Ричарда Эбернети и в значительно меньшей степени – от смерти миссис Ланскене; хотя в последнем случае ее мотивом почти наверняка могло быть обеспечение безопасности. У нее были основания считать, что мисс Гилкрист подслушала относящийся к ней разговор между Корой Ланскене и ее братом, и, следовательно, она могла решить, что мисс Гилкрист необходимо убрать. Помните, что миссис Бэнкс отказалась пробовать свадебный пирог и предлагала не звать врача до утра, когда мисс Гилкрист ночью стало плохо.
Мистер Энтуисл не выиграл ни от одной из смертей, однако обладал немалым контролем над делами и трастовыми фондами мистера Эбернети, поэтому здесь могла крыться какая–то причина, по которой Ричард Эбернети не должен был прожить слишком долго. Но, спросите вы, если преступник – мистер Энтуисл, то почему он обратился ко мне?
На это я отвечу – не в первый раз убийца бывает слишком уверен в себе.
Теперь мы переходим, так сказать, к двум посторонним – мистеру Гатри и монахине. Если мистер Гатри – действительно тот, за кого он себя выдавал, то он освобождается от подозрений. То же самое относится и к монахине. Вопрос в том, являлись ли эти люди теми, кем представились.
Могу добавить, что через это дело проходит довольно странный «лейтмотив» в виде монахини. Монахиня приходит в дом мистера Тимоти Эбернети, и мисс Гилкрист кажется, что это та же монахиня, которую она видела в Литчетт–Сент–Мэри. К тому же монахиня или монахини приходили сюда за день до смерти мистера Эбернети…
– Ставлю три против одного, что это монахиня, – пробормотал Джордж Кроссфилд.
– Итак, – продолжал Пуаро, – перед нами фрагменты картины: смерть мистера Эбернети, убийство Коры Ланскене, отравленный свадебный пирог, «лейтмотив» в виде монахини.
Упомяну и о других моментах, привлекших мое внимание: визит художественного критика, запах масляной краски, почтовая открытка с изображением гавани Полфлексана, букет восковых цветов, стоявший на том малахитовом столике, где теперь стоит китайская ваза.
Размышление над этими моментами и привело меня к правде, которую я собираюсь вам сообщить.
Первую ее часть я поведал утром. Ричард Эбернети умер внезапно – но не было никаких причин предполагать «нечестную игру», если бы не слова, сказанные его сестрой Корой после похорон. Все дело об убийстве Ричарда Эбернети основано на этих словах. В результате их вы все поверили, что имело место убийство, и поверили не только из–за самих слов, но и из–за характера Коры Ланскене. Ибо Кора всегда славилась умением говорить правду в неподходящие моменты. Таким образом, подозрение, что Ричард Эбернети был убит, основывалось не только на фразе Коры, но и на ней самой.
Теперь я перехожу к вопросу, который неожиданно задал самому себе: «Насколько хорошо вы все знали Кору Ланскене?»
Пуаро сделал паузу, и Сьюзен резко осведомилась:
– Что вы имеете в виду?
– То, что вы знали ее плохо, – ответил Пуаро. – Младшее поколение вовсе не видело ее, а если и видело, то в детстве. Среди присутствовавших только три человека по–настоящему знали Кору – дворецкий Лэнском, который очень стар и плохо видит, миссис Тимоти Эбернети, которая видела ее всего несколько раз, когда выходила замуж, и миссис Лео Эбернети, знавшая Кору достаточно хорошо, но не видевшаяся с ней более двадцати лет.