Мастера и шедевры. Том 3
Шрифт:
Но какой поистине колдовской силы должны быть грани кристалла гоголевского дара, чтобы суметь собрать свет и тени времени и создать символ загадочной и до сих пор еще не всеми осознанной до конца мощи!
Художник…
Никто не может предсказать, что скажет новый истинный талант, как он увидит свое время, на какую глубину он копнет.
Военная Москва.
И
Как далека она от иллюстративности, как далека от серого натурализма, изображающего чисто внешние приметы явлений…
«Это портрет не мой, а моей кожи!» — воскликнул как-то большой писатель о своем изображении. Душа или кожа?
Вот мера проникновения, вот определение зоркости прозрения.
… Сколько их, этих ловких, умелых, поражающих невзыскательный вкус художников, по-своему честных и трудолюбивых, но, к сожалению, неспособных проникнуть в глубь явлений, а изображающих лишь поверхность, внешние приметы времени.
И как мало истинных творцов, способных постичь всю бездну свершений! Слышащих пульс своей эпохи, биение сердца своего народа, ощущающих со всей мощью творца свет и тени своего времени.
Их немного, но след, оставляемый этими мастерами, огромен. Мир образов, созданный ими, неохватен и поражает наше воображение верностью и правдой видения жизни.
Нет рецепта и нет мудреца, который может в точности предсказать, что вот, мол, завтра или послезавтра родятся новый Пушкин, Суриков или Глинка.
Но такова истинная мощь гения нашего народа-творца, в том-то и счастье нашей страны, что она богата, очень богата большими поэтами, писателями, композиторами, художниками.
Только надо видеть и гордиться ими. И еще маленькая деталь: помогать при появлении, росте.
При рождении и становлении таланта Кукрыниксов их поддерживали советами и дружеской помощью такие мастера, как Маяковский, Горький и Нестеров, им заказывал театральные эскизы Мейерхольд.
И очень важно, что школу они проходили во Вхутемасе…
Вхутемасовцы… Их отличает особая, присущая им гордая радость причастности к этому дому — Вхутемасу — и той поре становления нашего искусства.
Сколько я ни беседовал с мудрым и прямым Дейнекой или с обаятельным и тонким Пименовым, со своеобычным и острым Нисским, всегда меня поражали их немеркнущая любовь, восторг перед теми днями их молодости.
Бегство фашистов из Новгорода.
И не только потому, что юность всегда кажется золотой сказкой.
Нет.
Это было суровое, порою голодное время…
Но что привлекало к нему будущих корифеев нашего искусства?
Яркость. Свежесть. Смелость начинаний.
Безудержное желание творить…
Отрицать и утверждать. А главное — бескомпромиссность и честность всех начинаний.
Были ошибки, глупости, промахи. Но не это было главным.
Главным
И поэтому вхутемасовцы получили заряд, которого каждому хватило почти на всю жизнь.
Это были поистине новые люди нового времени — Дейнека, Пименов, Нисский, Ромадин, Чуйков, Вильяме, Гончаров, Кукрыниксы… И многие другие.
Их вклад в дело нашей культуры несомненен и огромен.
Буревые зори двадцатых годов. Звонкие голоса юного Советского государства. Порыв народа Страны Советов в стремлении к миру, стройке. Неизбывное ощущение радости бытия дало силы, открыло новые имена в молодом искусстве той поры…
Художники яростно спорили и неустанно искали пути отражения наступившей нови. Немало смутного и наносного сопровождало эту зарю рождения новой красоты.
Немало пустозвонов и смутьянов сокрушали «старое», опрокидывали «каноны», не предлагая, по существу, ничего взамен.
Однако ни пролеткульты, ни иные свергатели Леонардо, Россини и Пушкина не одержали конечной победы…
Весь грохот и шум, поднятые «новаторами», в конце концов уступили дорогу истинно здоровым силам нашего искусства, и сегодня мы принимаем с восторгом свежее и яркое творчество художников, отразивших в своих полотнах становление Страны Советов…
«Когда попадаешь на выставку Кукрыниксов, прежде всего хочется сказать, что это художники, свято выполняющие свой патриотический долг перед Родиной, творчеством своим представляющие передовую эстетику и этику наших дней».
Эти слова, написанные богатырем советской графики Дмитрием Моором почти полвека назад, живут и сегодня.
Конец. Последние дни гитлеровской ставки.
Они, может быть, могут не всех устроить своей открытостью и определенностью.
Между прочим, надо сказать, что многие сегодняшние деятели культуры Запада начинают признавать, что люди устали от лицемерия и пустозвонства демагогических, напыщенных фраз, прикрывающих порою лишь хорошо налаженное лицедейство модернизма.
Симона Уэйл пишет в американском журнале «Харпере»: «Под блестящей поверхностью нашей цивилизации скрывается не что иное, как интеллектуальный упадок».
… Большие художники глубоко и своеобычно видят мир, окружающий их.
И они с годами все острее, острее воспринимают свет и тени жизни. Чувствуют меру добра и зла.
Правда, не каждому дано быть бойцом.
Иные воспевают красоту пейзажа и тем отрицают уродство. Иные воспевают прекрасного Человека, прелесть радуги бытия и тем утверждают победу света над мраком.
Но есть в мировой литературе и искусстве мастера, активно вторгающиеся своим творчеством в окружающую ихжизнь, отрицая, бичуя зло, обнажая язвы порока.
Таковы Гойя, Домье, Хогарт, Федотов, Перов…
Они сумели находить грани бытия, в которых наиболее зримо предстает уродство зла…