Мастера вызывали?
Шрифт:
– Ты мне это брось-ка. Я ведь и милицию могу вызвать, – он боязливо покосился на отвертку. – У меня вон – телефон рядом, и голос звонкий. Ты не смотри, что старый – как закричу, в другом квартале услышат.
– Вы чего, дедуля, такой нервный? – мастер приставил к телевизору заднюю крышку и прикрутил отвёрткой.
– Будешь тут нервный, коли с такими физиономиями начнут приходить, – пробурчал дед.
– С какими это? – на лице подозреваемого отразилось неподдельное удивление.
– Взгляни на себя, вон зеркало, – указал старик на прихожую, где висело небольшое круглое
Когда молодой человек увидел собственное отражение, то присвистнул:
– Вот это да! А я и не знал.
Старик, внимательно наблюдая за ним сбоку, недоверчиво спросил:
– Что, и вправду не знал?
– Откуда ж. Утром выходил нормальный, а больше в зеркало не заглядывал.
– Где ж это так тебя?
– Производственная травма.
– Током трахнуло, что ли?
– Почти что. Придётся замаскироваться, а то ведь в дом не впустят. Правильно я говорю?
Он вынул из нагрудного кармана зеркальные очки и надел на глаза, прикрыв синяк.
– Конечно.
– Удивляюсь, как это вы меня впустили.
– Растерялся. Не успел дверь захлопнуть, а ты уж и вошёл.
– Пластырь есть?
– Сейчас найду.
Перед следующей клиенткой мастер предстал во вполне приличном виде: в тёмных очках и с пластырем на щеке. Такой вид не только не испугал женщину, но наоборот, даже привлёк особое внимание. Это была холёная домохозяйка, пышная и скучающая без общества и без мужа-начальника, задержавшегося на очередном заседании.
– Проходите, пожалуйста. Очень рада. Как вы быстро отреагировали, а то пока вызовешь – неделю приходится ждать, да потом месяц ремонтируют. Вы, наверно не очень давно работаете?
– Да.
– Оно и видно. Новенькие всегда всё быстро делают, а старые, у которых опыта больше, и делать, казалось, должны бы всё втрое быстрее – наоборот, втрое затягивают. Я это уже давно заметила, – болтала она, пока мастер раздевался.
– Где телевизор?
– На тумбочке, проходите сюда. Вам помочь?
– Нет, я сам.
Она села здесь же на диване и тоже, как старик, не спускала с него взгляда.
Молодой человек не выдержал и несколько раздражённо с вызовом проговорил:
– Можете не беспокоиться, ничего я у вас не украду.
– А я и не беспокоюсь.
– Так что же вы на моём лбу дырку протёрли?
– Интересно следить за вашей работой. Приятно наблюдать, как добросовестно трудится красивый молодой человек. Мой муж, к примеру, уверяет, что вся молодёжь – бездельники, а я вижу противное…
– Принесите зеркало. У вас есть большое зеркало?
– Да, конечно. А зачем оно вам?
– Буду делать сведение лучей.
Женщина принесла.
– Встаньте сюда перед экраном и держите зеркало вот так, – он показал – как, а сам, машинально сняв очки и засунув в карман, так как тёмные стёкла мешали видеть изображение, встал за телевизор и, что-то подкручивая сзади, начал наблюдать за изменениями полосок на таблице настройки.
Клиентка продолжала поглядывать на него с интересом. Но её, как женщину, вполне можно было понять, потому что молодой человек, несмотря на синеву под глазом и белый пластырь на щеке, имел приятную внешность, сочетая в своих чертах мужественность, решительность, способность к действию и глубокую задумчивость. Его глаза отличались от всех прочих странной особенностью – мрачно мерцать. Если у других глаза были тусклы или сияли ярким светом радости, то о его глазах нельзя было сказать ни того, ни другого, потому что они обладали только им свойственной способностью – таинственно мерцать светом неизвестности. В их чёрной глубине постоянно скрывалась мрачноватая самоуглублённость, а лёгкая отрешённость от мира сочеталась с быстрым живым схватыванием всего происходящего вокруг, то есть в нём сочетались две такие малоуживчивые черты – как задумчивость и деловитость. Так что наружность его вполне производила впечатление, поэтому клиентка, чтобы в свою очередь привлечь к себе внимание мастера, держа зеркало, умудрялась сама принимать, как ей казалось, картинные позы: то локоток приподнимет, то головку откинет назад и бросит игривый взгляд, то полную ножку отставит в сторону. Но мастер оценил всё по-своему и сердито предупредил:
– Не вертитесь, у меня экран прыгает.
Клиентка недовольно скривила губы, но ненадолго. Минуты через две она снова мягко улыбнулась и хитровато проговорила:
– Завидую вашей жене, уж ей не приходится пропускать передачи: как телевизор сломается, вы ремонтируете сразу.
– Я не женат.
Ответ очень понравился женщине и, расплывшись в счастливой улыбке, она продолжила разведку:
– Тогда завидую вашей будущей…
– Всё готово. Можете пользоваться, – строго оборвал он и, быстро написав квитанцию, протянул ей. – С вас три рубля семьдесят копеек.
– Так быстро и так дешево! – воскликнула женщина. – Да у нас раньше за вызов меньше пятнадцати рублей не брата. – Она протянула ему десятку. – Возьмите за честный труд. Другим отдавала скрепя сердце, а вам – от души, за честность.
Молодой человек взял десятку, отсчитал сдачу вплоть до последней копейки и, положив на телевизор, сурово произнес:
– Возьмите. Я хочу, чтобы и другим было также приятно платить мне за честный труд.
Он вышел в коридор и стал одеваться.
– Ну, право же, я от чистого сердца, – капризным тоном затянула домохозяйка. – Я вам так благодарна. Ну, хотите – бутылочку коньяка?
– Не пью.
– Вот мастера пошли – ничем на них не угодишь и как отблагодарить – прямо теряешься, – запричитала она. – Я же буду чувствовать себя вечной должницей, я же спать спокойно перестану. Мне обязательно нужно вам что-нибудь дать. Ну, хотите – баночку чёрной икры? Для себя оставила, а вам, так и быть, отдам.
Открыв дверь, уже выходя, он бросил:
– Съешьте икру сами, она вам больше на пользу пойдёт, – и торопливо застучал каблуками вниз по лестнице.
Когда мастер спустился уже на этаж ниже, сверху раздалось:
– А может, туфли лаковые возьмёте, они мужу малы?
Он взглянул вверх: пухлая рука, свесившись через перила, держала на весу добротные чёрные полуботинки. Женщина умолятоще смотрела вниз. Молодой человек сердито махнул рукой и, перепрыгивая через три ступени, помчался к выходу, а сверху неслось: