Мастерская дома напротив
Шрифт:
Внутри Гермионы что-то импульсом срывается вниз, и она краснеет. Он окидывает глазами её обнаженные лодыжки, облаченные в чёрные босоножки. Задерживается глазами на каждом ремешке и неторопливо переводит взгляд на её лицо.
— Мне было интересно, давно ли, — она сбивается на полуслове, но, видя его интерес и расслабленную позу, решает продолжить. — Давно ли ты рисуешь, Драко?
Он садится на край стола и берёт из стаканчика карандаш, начиная прокручивать его между пальцами. Наблюдая за ним, Гермиона понимает, как беспомощно пропадает в глубине
— Где-то в пятнадцать, — легко выдает он, постукивая основанием карандаша по бедру. — Это как внезапно охватившее меня экспрессивное чувство. Я взял карандаш и просто поплыл по течению. Потом меня заметили, стали восторгаться работами, и я поступил в Академию — в ту, в которую так стремишься поступить теперь и ты.
Гермиона облокачивается о спинку стула, внимательно слушая Драко. Она бессовестно рассматривает его фигуру и точёный профиль, пока он говорит.
— Перед выпуском у меня прошло несколько успешных выставок. Я с головой погрузился в масляную живопись, но не забросил графику. Сейчас я занимаюсь написанием картин профессионально, и, если везёт, выставляюсь в местных музеях.
— А то, как ты преподаешь здесь, как ты к этому пришёл? — Гермиона смотрит как он задумчиво бросает взгляд в окно, за которым чарующий закат захватывает власть над городом. Непривычная перемена в его лице заставляет её немного смутиться, но один его быстрый взгляд обратно на неё восстанавливает баланс, утерянный секундой ранее.
— Нужно всегда продолжать искать. Страсть, любовь, цели, мечты, счастье, самого себя, — говорит он тихо и размеренно, привставая со стола и направляясь к ней. — Только тогда узнаешь, что тебе нужно, чего ты хочешь.
Если бы он только знал, что прямо сейчас она желает чувствовать его до самых кончиков пальцев, задыхаясь от эмоций. Что весь её разум затуманен им.
— У тебя очень большое будущее, Гермиона. Нужно только продолжать упорно работать.
Тонко и деликатно он вторгается в её личное пространство, нисколько не смущая этим. Гермиона и сама хочет его как можно ближе.
— Художник — это любование и внимательность. Он расставляет акценты, используя свои уникальные способы выразительности, — Драко касается её плеча и поддевает локон, обвивая его вокруг пальца. — Краски — это всего лишь часть того, чем пишется любой портрет или натюрморт. То, что ты вкладываешь в виде чувств и эмоций, значит намного больше, чем мазки на поверхности холста.
— Могу я взглянуть на твои работы, Драко? — интересуется Гермиона после минутной паузы, в которой они безотрывно смотрят друг на друга.
Драко выпускает её локон из пальцев и утвердительно кивает, отходя в сторону. Они проходят к дальнему углу мансарды, и он заводит её в небольшую кладовую, где стоит с десяток рам, прислонённых одна к другой. Гермиона с позволения Драко начинает просматривать их с улыбкой на губах.
Картины все до единой прекрасны. На них есть и портреты, и натюрморты, и архитектура. Он, как и она, ищет себя во всём, впитывая словно губка все грани
— Драко, они великолепны, — восторгается она, но обернувшись на проём, не обнаруживает его там, однако слышит приглушённую музыку, доносящуюся из основной комнаты.
Выйдя из кладовой, она видит, что её краски и мольберт уже убраны, а кисти опущены в жестянку с растворителем, стоящую на его столе. Драко, низко склоняясь над маленьким кофейным столиком, вертит в руках очередную пластинку и, убедившись в правильности выбора, сменяет предыдущую, и устанавливает на её место новую в компактный проигрыватель, похожий на чемоданчик.
Заметив девушку, он выпрямляется, вытягиваясь во весь свой рост, и Гермиона вновь чувствует себя маленькой по сравнению с ним. Они улыбаются друг другу, как Луна и Солнце, встречаясь на смене дня и ночи.
Приближаясь, Драко протягивает ей руку и увлекает в танец под тихую джазовую мелодию, скользящую из-под иглы проигрывателя. Крепко сжимая её руку, юноша оборачивает Гермиону вокруг своей оси и приближает спиной к груди, погружая в объятия, полные тепла, чуткости и такого знакомого запаха. Носом он зарывается в её кудри и шумно вдыхает их аромат.
— Что мы делаем? — Гермиона смеётся, и он снова перехватывает её руки, ведя в танце, движения которого явно знает только он сам.
— Это же очевидно, — он улыбается в ответ ей, и эта неотразимая улыбка согревает её душу, заставляет неумолимо трепетать сердце. — Мы танцуем, Гермиона.
— Но всё это так странно, ты и я… — успевает произнести она, и Драко отдаляет её от себя, удерживая за пальцы, а потом притягивает обратно, и Гермиона сбивается в дыхании, ударяясь о его грудную клетку, оказавшись в крепком объятии его рук.
Высоко подняв голову, она вглядывается ему в глаза, ожидая ответа с его приоткрытых, таких манящих губ.
— Странно не наслаждаться мгновениями.
========== Часть 4 ==========
— Тогда давай запечатлим его, — Гермиона игриво прикусывает нижнюю губу и щурится. — Напиши меня.
Она отходит на шаг назад, из его рук, прихватывает руками блузку и стаскивает её вверх, снимая через голову и откидывая на мольберт возле стены. Её кожа цвета персика мгновенно покрывается мурашками, а нежные соски твердеют на глазах.
Драко обескуражен и безумно смущен её откровенностью и смелостью. Он старается не смотреть на её аккуратную грудь с крошечной родинкой под одним из ареолов, притаившейся там как звезда на небосклоне. Потерев шею, Драко опускает ресницы.
— Ты, вероятно, шутишь? — Он всё ещё не может вернуться к созерцанию этой прекрасной девушки и устремляет своё внимание на кофейный столик.
— Я не шучу, Драко. Для меня большая честь стать твоей натурщицей и оказаться на твоём холсте.
Драко улыбается, зажимая переносицу, и только сейчас поднимает голову, пытаясь смотреть ей в глаза, но цепляется за её румянец, разлившийся по коже щёк и сглатывает, ощущая всем нутром, что она замечает это движение.