Мастерская Шекспира
Шрифт:
Потому Хенслоу знал, что делал, когда упрашивал заносчивого, с черными колючими глазами молодого человека (глаза отблескивали странно: наглостью или опиумом, к коему тот был привержен?) переделать для театра некий лежалый товар, из которого, по мнению антрепренера, можно было выжать сок: добиться успеха на сцене. (Он так и говорил, клянусь: «выжать сок»!)
– Ты забыл, что я открыл тебя? – попрекал его Хенслоу.
– Ты ж знаешь, я безнравствен. Я все быстро забываю!
– Оно
(Вот это и есть, между прочим, театр! Кто не знаком с предметом – влезать слишком не советую!)
Они долго переругивались – впрочем, вполне доброжелательно.
– Ты можешь использовать того новенького из провинции, о котором я тебе говорил. Считай, рекомендую. Я читал его опусы, недурно, поверь, недурно!
– Но я ж хотел, чтоб это сделал ты!
– Не могу. Вот честно!.
– Опять влюбился? И опять какой-нибудь смазливый мальчишка с толстым задом?
– Кто не любит мальчишек и табаку – те болваны!
– Это я уже слышал от тебя. Звучит слишком громко! Ты можешь угодить в тюрьму в Ньюгейт! У нас не любят содомитов!
– Я – философ! А за что угодил в тюрьму Сократ?
– Да, но ты – не Сократ!
– Но я – Кристофер Марло!
– Это пока имя для немногих. Может, только для меня.
– Я сказал тебе – попробуй его.
– Он разве перестал уже держать лошадей у театра?..
– Он и суфлером был. Его теперь взяли в актеры. К графу Сассексу или к Стрейнджу – уж не помню к кому. Он вообще тертый парень, и с самолюбием. Попробуй! Чем рискуешь? Авось пригодится.
– Хоть как его зовут?
– Его зовут Уилл!
– Так ты не хочешь помочь мне?
– Не могу. Пишу новую трагедию. Про Тамерлана великого.
– Ишь куда хватил! – подумал. – Не знаю. Кто сегодня пойдет в театр на Тамерлана? Да и публика вряд ли слышала, кто это?
– А ты сам-то знаешь – кто?
– Тот, кто таскал в клетке султана Баязета?
– Смотри, какие антрепренеры пошли! Им даже Тамерлан известен. Я полагал, они только считают деньги…
– Но это я тоже могу!
– Конечно. Кто так зарабатывает на нас, бедных? Хочешь пари? Я тебе обещаю успех «Тамерлана»!
– Покуда обещай, что посмотришь работу своего протеже, если я его возьму. Бросишь взгляд… Я не верю новичкам. Еще провинциалам.
– Да уж ладно, ладно!
– Я просил Грина, но он отказывается. Загордился вовсе… А ведь я и его вытащил из грязи. И совсем недавно было!
Через несколько дней в Шордиче, у лодочной переправы, он повстречал того, о ком шла речь. «Новенького»… (Город был еще сравнительно мал, хоть и быстро разрастался, и все могли встретиться со всеми.)
Совсем молодой человек провинциального вида и покуда скромен. Все они пока скромны, если только из провинции!
– Ты, говорят, уже актер? – спросил Хенслоу.
– А как же! У «Слуг лорда Стрейнджа», – ответил тот с гордостью.
– Не у Сассекса разве? Я – Хенслоу. Хозяин театра «Роза».
– Я вас знаю.
– Правда? Что, надоело держать лошадей у театра?
– То было только начало. За Лондон надо платить!
– Ого! – изумился Хенслоу. – Ты, конечно, издалека?
– Из Стратфорда.
– За Оксфордом? Был однажды. Грязное местечко. Один рынок сносен!
– Не знаю. По мне, так красиво! Арденский лес, Эйвон…
– Мне показалось – скучно. Говорят, у тебя там семья?
– Дети. Трое.
– А почему ты не берешь их в Лондон?
Не стоило спрашивать так. Парень явно надулся.
– Моя семья не будет жить так, как здесь живу я! – отрезал он.
– А чем ты плохо живешь?
– Крыс много…
– Где их нету? А в Стратфорде вы живете без крыс?
– Но там дом!
И Хенслоу пришлось сбавить обороты. Он не мог понять: нравится парень ему или нет.
– Слышал, ты пьесу для меня можешь поправить!
– А чья пьеса?
– Ого! А тебе не все равно? Я автора сам не помню. У меня почти все пьесы – переделки. У них много авторов. Ты учился в университете?
– Нет. Только в грамматической школе.
– А-а, как Кид? Но знаешь латынь?
– Немного. И греческий. А платить будете?
– Как новичку. Но поскольку тебя рекомендует Марло… Он теперь пишет сам и не хочет отвлекаться. Чем ты так понравился Марло? Ты его любовник?
– Нет. Я вообще предпочитаю жен…
– Ну это правильно. Прости! А я думал… Если получится, я чуть надбавлю. Возьмешься?
– Да. Я смогу.
– На Марло не рассчитывай. Он не поможет. Если ты ему не любовник.
– Я знаю. Я справлюсь. Если что-то не умею – я научусь!
– Ты честолюбив. Как все провинциалы…
– А разве в наш век можно без честолюбия?
Новенький появился в Лондоне в 86-м или в 87-м XVI века и всем казался сперва человеком заурядным. Из тех, кто пороха не выдумает, а может, считает, что и не стоит выдумывать.
Он снимал небольшую комнатку в Шордиче, у старой вдовы. У него мало кто бывал. Он походил на человека, который ждет чуда судьбы, но покуда не свалилось это чудо – тих и покорен.
Сперва говорили про него: «Это тот, кто держит лошадей у театра?» Он начинал, как «служитель при лошадях». Многие зрители приезжали верхом – дорога к театру была грязной. Театры обычно располагались за чертой города. Он знал толк в лошадях.
Потом услыхали, он принят уже в театр суфлером или помощником. Кто-то из коллег отличил его голос – голос приятный. Даже не мешало типичное уорикширское произношение. Он стал наемным актером. На маленькие роли, проходные. Но не просто статистом.