Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал
Шрифт:
За исключением того, что это было не так. Даже близко.
После пары дней лечения я позвонил другу и спросил его, не мог бы он мне принести что-нибудь в медицинское учреждение, чтобы помочь преодолеть боль и скуку.
"Разумеется" – сказал он. “Что тебе нужно?”
“Ты знаешь, что мне нужно”.
“Хорошо, нет проблем”.
Мой друг пришел с визитом ко мне на следующий день, с футляром от гитары в руках. Я сказал медсестрам, что музыка будет иметь расслабляющий эффект; это бы облегчило дискомфорт и тревогу. Они сочувственно улыбались. Как только они скрылись из виду, я сорвал переднюю часть гитары и вытащил воздушный шарик с героином, спрятанный внутри. Было не сложнее
Я взглянул на бланк и засмеялся. “Знаете что? Если кому-то и следует покинуть это место, так это мне, потому что я приносил сюда наркотики, а вам даже не было до этого дела. Вы не настроены всерьез помогать людям”.
Разумеется, правда была в том, что в то время мне не мог помочь никто. И даже некоторое время спустя.
Состав Мегадэт, ответственный за 'So Far, So Good…So What!' просуществовал менее года, уступив в конечном счете под натиском личностных конфликтов, преимущественно обусловенных наркотиками и алкоголем. Багаж Чака Белера включал в себя приятеля, безрассудного гитарного техника по прозвищу 'Гаджет'.
Как-то вечером мы были вдвоем с Гаджетом, когда решили пойти добыть героина на улице Церер. Одним из строжайших правил, касаюшихся покупки героина было то, что вы никогда не носите это дерьмо на своем теле. Вы носите его в своем теле. Как только сделка была завершена, воздушный шар попадал в ваш рот. Таким образом, если вас останавливала полиция, вы могли проглотить улики. Но что сделал Гаджет? Он запихнул свой шарик между сиденьями в моем кабриолете Z28. Мы даже не успели отъехать, как к машине подбежали люди с оружием.
Фототелеграмма со съемок видеоклипа 'Wake Up Dead' с альбома 'Peace Sells'. Этот снимок сделан внутри самолетного ангара в аэропорту Бербанка, и после съемок поклонники совершили акт вандализма над самолетами.
Фотография сделана Робертом Мэтью
“Поднимите свои гребаные руки вверх!”
Я застыл на месте. Не было ни света, ни сирен. Я даже не знал, были ли эти ребята из правоохранительных органов или же они были просто дилерами, разводящими нас.
Но на самом деле они оказались полицейскими. Я проглотил свой шарик и тут же начал думать о последствиях того, что произошло. Они начали обыскивать автомобиль, вероятно, изъяли бы то, что искали и я отправился бы в тюрьму. Однако, примечательно, что все произошло совершенно иначе. Вместо этого они арестовали Гаджета, потому что он был тем, кто находился за пределами автомобиля, совершая покупку. Хотя копам не нужен был Гаджет. Им нужен был парень, который продал нам героин. Поэтому они отпустили меня и взяли в оборот Гаджета, чтобы он навел их на дилера. Кончилось все тем, что он попал в тюрьму на несколько дней, попав в одну камеру с парнем, которого сдал. Я заплатил больше пяти тысяч баксов адвокату, чтобы решить эту проблему, но после этого я не был уверен, что мы будем в состоянии держать Чака в группе. Слишком много было безумия, слишком много драмы.
Чак был заменен к весне 1988 года; благодаря жестокой иронии судьбы, его уходу поспособствовал его собственный барабанный техник, во многом так же, как Чак заменил в свое время
На самом деле это была двухдневная история. Мы играли в Антриме, в Северной Ирландии, и я находился за кулисами перед концертом, бухая Гиннесс, когда услышал, что кто-то в толпе продает нелегальные футболки Мегадэт. Это было запрещено; на выступлениях Мегадэт единственными, кому разрешалось продавать футболки, были официальные дилеры. Поэтому я сказал: "Кому-то нужно остановить этого парня и забрать эти футболки". Признаю, что детали в этот момент начали становиться немного размытыми. Помню разговор на повышенных тонах в раздевалке и как кто-то пытался объяснить мне что-то о том, что продажи футболок собирают средства для 'дела', и помню как орал на этого парня: 'Да мне похуй на дело; никто не смеет продавать футболки на моем концерте!'
Парень продолжал говорить что-то об организованной религии и об угнетении и нетерпимости. В сущности, он подводил итоги продолжавшемуся конфликту между католиками и протестантами в Северной Ирландии, хотя я не понимал этого в тот момент и поначалу не много знал об этом проблеме. И я был слишком пьян, чтобы обращать на это внимание. К тому времени, как я взошел на сцену, я был совершенно неуправляемым.
Молодой и не боящийся снять с себя рубашку.
Фотография сделана Россом Халфином
Помню, как получил в голову однофунтовой английской монетой, брошеной каким-то парнем. Я пытался найти его, хотел вытащить его на сцену и ударить по голове своей гитарой. Я не был новичком в сценических волнениях, как-то уже ударив ногой видеоэкран во время выступления в Нью-Йорке и избил фаната в Миннесоте после того, как он бросился на сцену. Очевидно, я был чертовски пьяным в обоих случаях, поэтому когда я увидел, как парень пытается взобраться на ограждение и придти за мной, я просто жаждал надрать ему зад.
Охрана остановила его до того, как он успел добраться до вершины ограждения, но настроение было испорчено. Закончилось тем, что я некоторое время находился за усилителями, пока порядок не был восстановлен, именно там я увидел Чака со своим барабанным техником, Ником Менза, оба они курили травку и делали несколько дорожек кокаина.
Я громко рассмеялся.
“Так вот чем вы тут парни занимаетесь?”
В самом деле, именно этим они и занимались там в течение многих месяцев. Мне было насрать. Я вернулся к краю сцены и продолжил играть перед аудиторией, которая к тому времени совершенно впала в неистовство. Последнее, что помню, это как схватил бутылку шнапса, которую Чак всегда держал при себе, и сделал несколько больших глотков. Не помню оставшуюся часть выступления, но мне сказали, что случилось вот что. Я представил последнюю композицию вечера: 'Anarchy In The U.K.' со следующим воззванием:
"Эта песня ради дела! Верните Ирландию ирландцам!”
Я точно не знаю, что я делал или что говорил. Я уверен в том, что думал, что это нечто отличное, что следует сказать, безобидный, патриотический, боевой клич. В духе Пола Ревера: “Один по суше, двое по морю”. Другими словами, невежественная глупость.
Однако на самом деле мои слова создали разделение Красного моря в передней части сцены: католики с одной стороны, протестанты с другой. Что у них было общего, так это состояние алкогольного опьянения и желание подраться при малейшей провокации. И я дал им это. Выступление немедленно завершилось, и мы быстро были выведены из территории в пуленепробиваемый автобус.