Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество

Беневич Г. И.

Следует отметить то важное место, которое в"Руфи"занимают стихи посвященные"трудничеству". Основанием благодатности труда является освящение его Христом:

Я верю, – в дни, когда Ты Сам

Трудился здесь, как скромный плотник,

Тобой приближен к небесам

Был каждый брат, – земной работник. (106)

Эта тема впоследствии будет развита в поэме"Похвала труду"(см. Главу III. 2). Труд земледельческий, труд по возделыванию своей души, труд поэта, воспевающий и то, и другое, но в первую очередь Бога, – все соединилось вместе – так воспринимается единство слова и дела в этот период:

Испытал огнем; испытывай любовью

И земным трудом.

Все мои дела стремятся к славословью,

Песни, – об одном. (111)

Но этот"синтез"был не свободен от определенного рода"смешения". Говоря о"Скифских черепках", мы заметили, что там между"лирическим героем"и Богом вставал мужчина. Теперь таким"третьим"выступает Народ. Желание"вестничества"в отношении народа никогда не оставляет поэта один на один со Христом (он как бы"нагружен"еще присутствием"народа",

которому собирается благовествовать); поскольку же встреча со Христом это встреча личная, молитвы к Нему остаются без ответа:"Придет Искупитель? Иль будет все то же? / Я вижу, Ты смотришь спокойней и строже; / Так; знаю: надежды нам нет"(94). Требуется, видимо еще большая степень"обнищания"(кеносиса), чем отказ от декадентской культуры, даже уйдя от нее, поэтесса не перестала воображать себя исполняющей некую миссию в отношении народа (которая, как-никак, возвышала ее в собственных глазах). Последней"нищеты духа"в"Руфи"нет. Напротив, в сборнике встречаются кощунственные для христианина строчки, в которых автор сравнивает себя со Христом:"И жребий кинули, и ризы разделили; / И в час последний дали желчи мне испить…. / Внизу глумится над моим мученьем воин; / Собрались люди у подножия креста"(93). Кажется, здесь духовное чутье изменяет поэтессе – отсутствует"пафос дистанции"между человеком и Богочеловеком, без которого не может быть подлинной религиозности.

Как один из первых опытов христианской поэзии в русской поэтической традиции, сборник"Руфь", несомненно, представляет собой выдающееся явление. Даже его неудачи знаменательны. Что же касается его достоинств, то, как заметил Д. Е. Максимов:"Руфь" – книга аскетическая, однотонная, но в своей… самоограниченности не лишенная своеобразной выразительности и душевной энергии" [34] . Первый раз в русской светской поэзии творческая энергия добывается из аскетизма, который, впрочем, пока не всегда распространяется на умственную сферу (трезвение ума), но там, где поэзия не омрачается лже–мессианством, она становится христианской:

34

Максимов Д. Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л., 1975. С. 527.

Покорно Божий путь приму,

Забыв о том, что завтра будет;

И по неспетому псалму

Господь нас милует и судит.

Пусть накануне мы конца,

И путь мой, – будний путь всегдашний,

И к небу мне поднять лица

Нельзя от этой черной пашни.

Не все ль равно, коль Божий зов

Меня застанет на работе?

И в будних днях мой дух готов

К преображенью темной плоти. (72)

Скажем теперь коротко о"блоковской"теме в"Руфи". На наш взгляд, с А. Блоком в сборнике связано намного больше, чем это принято считать (Д. Е. Максимов, например, узнал лишь одно стихотворение, посвященное ему – "Смотрю на высокие стекла" [35] ). В действительности таких стихов множество. Не случайно, наряду с эпиграфами из книг пророков, мы находим в"Руфи"эпиграф из"Нечаянной радости"Блока. Судя по письмам, любовь к А. Блоку была одним из сильнейших чувств, охвативших Кузьмину–Караваеву в этот период, из тех же писем видно, что ее отношение к А. Блоку в это время нельзя исчерпать"материнским"чувством, о котором она говорит в воспоминаниях 1936 г., написанных монахиней, по понятным причинам умалчивающей об этой любви.

35

См. Максимов Д. Е. Указ. соч. С. 539.

В последнем письме к Блоку Кузьмина–Караваева говорит о том, что готова отказаться от своего пути, ради того, чтобы быть с ним:"Если бы Вам даже казалось, что это гибель, а передо мной был бы открыт любой другой самый широкий путь, – всякий, всякий, – я бы все же с радостью свернула с него, если бы Вы этого захотели"(649). В критический момент их отношений она предпочла бы погибнуть вместе с Блоком, чем спастись без него. Но поэт такой жертвы с ее стороны, к счастью, не принял. Не зря в своих воспоминаниях о Блоке мать Мария приводит одно из его размышлений:"Однажды (он) говорил о трагичности всяких людских отношений… человек знает, что, добиваясь их развития, добивается их смерти. И все же ускоряет и ускоряет их ход. И легко заменить должный строй души, подменить его, легко дать дорогу страстям. Страсть – это казнь, в ней погибает все подлинное"(631–632).

В"Руфи"А. Блоку посвящены, на наш взгляд, такие стихи:"Жених, опьяненный восторгом и хмелем, / Слепец, покоренный звенящим метелям"(85), – связь с Блоком очевидна, если вспомнить его"Снежную маску", в которой"метель"тождественна охватывающей поэта страсти [36] . Блока, мы полагаем, поэтесса имеет в виду и в таких строчках:"О Царстве пророчить мне больно / Тому, кто любимее мужа, / Кто спутник, и брат, и жених. / Напрасно твержу я: довольно, – / Все та же звенящая стужа, / И так же все голос мой тих"(84). Удивительно, но в"Руфи""Женихом"именуется и Христос (70, 80, 88), что соответствует христианской традиции (Ср. Мф. 9, 15; 21), но помимо этого говорится о другом женихе, который"любимее мужа", и которому она пытается говорить о Царствии. Понятно, что речь идет

об А. Блоке, ему она писала в 1916 г.:"Любовь Лизы не ищет царств? Любовь Лизы их создает, и создает реальные царства, даже если вся земля разделена на куски и нет на ней места новому царству". И далее:"Я не знаю, кто вы мне: сын ли мой, или жених, или все, что я вижу и слышу, и ощущаю. Вы – это то, что исчерпывает меня, будто земля новая, невидимая, исчерпывающая нашу землю"(643). Отношения Е. Ю. Кузьминой–Караваевой к А. Блоку, как мы видим, были"религиозными", женихом, наряду со Христом, он тоже называется не случайно. Здесь влияние на поэтессу вполне могло оказать учение о любви Вл. Соловьева, согласно которому любящая должна любить в возлюбленном Христа, возвышать его до образа Христова [37] . Блок, как известно, был последователем Вл. Соловьева. Кузьмина–Караваева, в свою очередь, оказалась в атмосфере"культа Соловьева"в семье первого мужа (622), поэтому неудивительно, что в своих"мессианских"чаяниях Кузьмина–Караваева наряду с пророчествами об установлении царствия Божьего на земле (после Суда), говорила о"царстве"применительно к Блоку. Во всяком случае, нет сомнений, что она хотела, чтобы Блок вместе с ней стал"вестником"грядущего царства:"Если Вы позовете, за Вами пойдут многие"(632). К нему первому она приходила со своей вестью, которую он не принял:"Я знаю, – живущий к закату / Не слышит священную весть"(85).

36

См. Мочульский К. А. Блок. А. Белый. В. Брюсов. М., 1997. С. 106-109.

37

См. Соловьев Вл. Смысл любви // Вл. Соловьев. Смысл любви. С. Троицкий. Христианская философия брака. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Брак в православной перспективе. М., 1995. С. 50.

В конечном счете, Кузьминой–Караваевой пришлось признать, что А. Блок – лишь вестник гибели прошлого царства. Она приняла на себя роль вестницы преображенья, а на долю А. Блока пришлось быть"вестником гибели". Оба"вестника"связаны для поэтессы единой судьбой, хотя пути их расходятся:

Да не вменится темный грех

Тому, кто испытал соблазны.

Влекомы мы дорогой разной,

Но оба мимо тех же вех.

И над тобой ли плакать мне,

Поверившей в твой светлый жребий?

Смотри: на этом мутном небе

Всплывает солнце в вышине. (107)

Кузьмина–Караваева смиряется с невозможностью сочетать их пути и переводит свой взгляд с Блока на Бога, которого и молит о прощении грехов дорогого ей человека, грехи которого, с ее точки зрения, связаны с самим фактом того, что старый мир гибнет, и Блок, разделяя эту гибель, возвещает о ней:"Перед гибелью, перед смертью, Россия сосредоточила на вас все свои самые страшные лучи, – и вы за нее, во имя ее, как бы образом ее сгораете…. Ничем помочь вам нельзя"(632). Мысль о сосредоточении на художнике боли его Родины была взята из утверждения самого Блока:"Россия… больна и безумна, и мы, ее мысли и чувства, вместе с нею" [38] .

38

Блок А. Собр. сочинений: В 6 т. Л., 1982. Т. 4. С. 159.

"Блоковская"тема разрабатывается у Кузьминой–Караваевой и в поэме"Мельмот–Скиталец". Этой поэме, недописанной, сохранившейся в списке 1917 г., было посвящено исследование ее публикаторов и комментаторов А. В. Лаврова и А. Н. Шустова [39] . Поэма написана по мотивам одной из глав готического романа Ч. Р. Метьюрина"Мельмот Скиталец"(1820). Согласно поэме, Мельмот заключил договор с дьяволом, ему даются все земные блага за душу, которая после его смерти станет добычей дьявола. Спасти Мельмота способен лишь тот, кто заложит свою душу дьяволу вместо его души. Все отказываются, несмотря на посулы земного счастья. Тогда он, наконец, находит прекрасную, чистую и безгрешную девушку Иммали, живущую на острове в Индийском океане. Потом действие переносится в страну рыбаков, очень похожую на Анапу. Упоминается"белый дом", в котором Иммали живет на берегу моря. Иммали решает отдать свою душу за Мельмота, но при этом не соглашается принять никаких земных благ. Мельмот спасен. Когда же приходит час ее смерти, и дьявол хочет забрать душу Иммали, он это не может сделать – она не совершила греха.

39

Лавров А. В., Шустов А. Н. Поэма Е. Ю. Кузьминой-Караваевой о Мельмоте-Скитальце // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1986. Л., 1987. С. 77-104.

"Белый дом", в котором поселились Мельмот и Иммали, исследователи соотносят с тем, о чем Кузьмина–Караваева пишет Блоку, создавая проект их отношений:"Если я скажу о братовании или об ордене, то это будет только приближением, и не точным даже. Вот церковность, – тоже неточно, потому что в церковности Вы, я – пассивны: это слишком все обнимающее понятие. Я Вам лучше так расскажу: есть в Малой Азии белый дом на холмах…. И там живет женщина, уже не молодая, и старый монах. Часто эта женщина уезжает и возвращается назад не одна: она привозит с собой указанных ей, чтобы они могли почувствовать тишину, видеть пустынников. В белом доме они получают всю силу всех; и потом возвращаются к старой жизни"(642).