Мать моя — колдунья или шлюха
Шрифт:
— Почему же пришёл?
— От безысходности. — Он долго молчит, а потом звенит в доме удивление: — Знаешь, мне хочется рассказать тебе о своей жизни. Смотри-ка, даже голос прорезался. Я неудачник. Карьеры не сделал. Заштатный инженеришка. А хотел стать учителем… чтобы никогда не оставаться одному.
— Почему не стал?
— Родители запретили. Не мужская работа… Я рано женился. Боялся одиночества. Боялся смерти.
— Смерти? Смерти нет. Есть переход в другую жизнь.
— Это для меня загадка — есть ли она, другая жизнь… Не об этом сейчас… Я очень любил жену. Она была
— Она не ушла. Она всегда с тобой. Вот она, здесь, рядом. Она привела тебя ко мне, — голос матери.
И — молчание.
— Странно, совсем не ощущаю депрессии. Даже о ней… могу говорить, могу думать, и не тянет в петлю. — Он снова молчит. А потом спрашивает по-прежнему звонким голосом: — Почему ты говоришь, что она привела меня к тебе?
— Это так.
— Похоже, ты всё знаешь… скажи, почему, если она такая хорошая, она так… мучилась?
— Она расплатилась за грехи своего отца. У неё очень жестокий отец, он не жалел ни женщин, ни детей. Она расплатилась за него, — повторила мать.
— Она никогда не говорила мне про отца.
— Она стыдилась его. Боялась потерять тебя. Она очень любила тебя.
— Я сегодня родился заново, — повторил он. — Совсем другой. Ни боли, ни тоски, ни страха. Спасибо тебе.
В комнате пропали слова.
Что-то происходит такое, чего нельзя никому знать, кроме двоих, утонувших в комнате. Я зажмурился, зажал руками уши, чтобы не слышать запыхавшегося дыхания, стонов. Но всё равно слышал. Не мог я защититься и от запаха, резко щекотавшего мой нос, раздражавшего меня.
Наступила тишина. Я открыл глаза.
— А ведь не для этого я пришла сюда на Землю, — тихий голос матери.
— А для чего?
— Почему я с тобой говорю об этом? — Теперь в голосе матери удивление. — Мы с тобой сейчас… чушь… никакого соединения двух людей в одно целое, которого так ждут, быть не может. Каждый всё равно сам по себе и не в состоянии проникнуть в мир другого.
Он засмеялся.
— А разве мы с тобой не были сейчас вместе не только телом? Разве мы с тобой не проникли один в другого и нам разве не ведомы души друг друга?
— Иллюзия.
А не иллюзия ли и моя попытка проникнуть в жизнь матери?
— Так для чего ты пришла сюда?
Я вытягиваюсь к паузе, словно от слов матери зависит вся моя жизнь.
— Я пришла на Землю узнать, почему рушится то, что было так совершенно задумано, почему Земля подошла к своей гибели?
— И у тебя есть способ узнать это?
— О, конечно! — засмеялась она. Впервые слышу её смех.
— Посмотри на тех, кто дожил до старости.
— Что я должен в них увидеть?
— Прочитаешь написанное на лицах, откроешь тайну, зачем явилась сюда я..
— О какой тайне ты ведёшь речь?
— Почему разрушена жизнь на Земле.
— Ты не первый раз повторяешь: «пришла», «явилась». Разве ты не родилась, как мы все?
— Родилась. Но по воле Всевышнего ангел не обрубил связь между двумя жизнями, и я не забыла,
— Что это значит?
Я научился говорить и думать не в разговорах с ней, а слушая её разговоры с мужчинами. Сегодняшний разговор — особый, знакомит меня с матерью.
— Это значит то, что есть две жизни. Главная — вечная. Земная — временная. Но человек не может жить земную, если помнит о вечной. Потому ангел и должен отключить память о вечной при рождении, то есть при «входе» в жизнь земную.
— Красивая сказка. Спасает от страха перед смертью. Но возникают вопросы. Зачем, если есть главная жизнь, вечная, где всё устроено замечательно, нужна вообще эта, с жестокостью, войнами? В какой она связи с вечной? Или кто-то развлекается людскими страданиями? Для этого и создал земную жизнь? Ещё вопрос. Если верить в вечную жизнь и в то, что души, живущие там, вселяются в тела, зачем комедия с рождением людей? Вообще-то как быть с понятием «душа»? Две точки зрения. Души возникли изначально — по воле Бога, и их — определённое количество? Тогда почему растёт население, и почему дети обычно похожи на своих родителей и внешне, и внутренне? А может, души — результат земной жизни? И есть возможность созидать их?
— Твои вопросы и есть суть жизни вечной. Смертный осознавать ничего этого не должен и не может. Ни один философ, самый умный, за тысячелетия не нашёл ключ к тайнам.
Она долго молчала. Видимо, Неудачник, как и я, ждал разъяснений, а мать сказала:
— Давай поедим. Иначе зачем ты принёс свой капустный пирог и салаты?
Я, как всегда, очень хочу есть. И, когда они снова садятся за стол, не выдерживаю, зову: «Мама!» По обыкновению она не отвечает. Тогда я говорю:
— Я хочу есть.
И слышу в ответ:
— Иди, ешь.
Я стою перед мужчиной. Он не высок и не красив, но у него печальные глаза золотистого цвета, и видишь только их, когда смотришь на него.
— Это твой сын? Такой худющий? — спрашивает он. — А ты кормишь его? Или занята только своими проблемами?
— Он мешает мне жить, мешает мне выполнить моё предназначение на Земле.
— Нет логики в том, что ты говоришь. Ты недовольна существующим на Земле положением вещей, так? Жестокость творят в основном мужчины, так? Значит, жизнь на земле гибнет из-за мужчин, так? Твой сын — будущий мужчина. Почему бы тебе не сделать его таким, каким должен быть мужчина по твоему разумению? Ведь этим ты начнёшь менять жизнь на Земле в лучшую сторону, так? — Он поднимает меня, сажает к себе на колени. Я знаю, он уже любит меня. — Поедим, и я приглашаю тебя в кино. Хочешь?
Хочу ли я? Смотрю на мать. Она не видит меня. Не предлагает мне поесть. Я ничего не отвечаю ему, беру салат и пирог.
— Почему ты не заботишься о нём? Он зависит от тебя. Он может погибнуть. Как зовут его, Амалия?
— Иов, — говорю я.
— Почему ты назвала его этим именем? Этот твой Бог заставил Иова сильно страдать, несмотря на то, что Иов так верил в Него, любил Его и был перед Ним чист. Такую же судьбу ты хочешь сыну?
— Я хочу, чтобы он своими страданиями попробовал искупить вину тех, кто сегодня разрушает жизнь на Земле.