Мать Тьма

Воннегут Курт

Я встречал много других таких же светлячков. Иногда я первым подавал им приветственный красный сигнал, иногда они. Я все дальше и дальше уходил от подобного морскому прибою рокота и северного сияния огней сердца города.

Время было позднее. Теперь я ловил сигналы светлячков-сотоварищей, захваченных в ловушки верхних этажей.

Где-то, как наемный плакальщик, выла сирена.

Когда я наконец подошел к зданию, к своему дому, все окна были темны, кроме одного – окна в квартире молодого доктора Абрахама Эпштейна.

Он

тоже был светлячком. Он просигналил, и я просигналил в ответ.

Где-то завели мотоцикл, будто разорвалась хлопушка.

Черная кошка перебежала мне дорогу перед входной дверью.

В парадном тоже было темно. Выключатель был испорчен. Я зажег спичку и увидел, что все почтовые ящики взломаны.

В темноте в неверном свете спички погнутые и пробитые дверцы почтовых ящиков напоминали двери тюремных камер в каком-то сожженном городе. Моя спичка привлекла внимание дежурного полицейского. Он был молодой и унылый.

– Что вы тут делаете? – спросил он.

– Я здесь живу, это мой дом.

– У вас есть документы?

Я показал ему какой-то документ и сказал, что живу в мансарде.

– Так это из-за вас все эти неприятности? – Он не упрекал меня, ему было просто интересно.

– Если хотите.

– Удивляюсь, что вы вернулись сюда.

– Я скоро снова уйду.

– Я не могу приказать вам уйти. Я просто удивляюсь, что вы вернулись.

– Я могу подняться к себе?

– Это ваш дом. Никто не может вам запретить.

– Благодарю вас.

– Не благодарите меня. У нас свободная страна, и все одинаково находятся под защитой. – Он сказал это доброжелательно. Он давал мне урок гражданского права.

– Вот так и нужно управлять страной, – сказал я.

– Не знаю, смеетесь ли вы надо мной или нет, но это правда, – сказал полицейский.

– Я не смеюсь над вами, клянусь, что нет. – Мое клятвенное уверение удовлетворило его.

– Мой отец был убит на Иводзима 13 .

13

Иводзима – принадлежащий Японии остров в Восточно-Китайском море. В ходе второй мировой войны в 1945 году американцы высадили на остров десант и овладели им.

– Сочувствую.

– Полагаю, что там погибли хорошие люди и с той, и с другой стороны.

– Думаю, что правда.

– Думаете, будет еще одна? – Что – еще одна?

– Еще одна война.

– Да, – сказал я.

– Я тоже так думаю, – сказал он. – Разве это не ад?

– Вы нашли верное слово, – сказал я.

– Что может сделать один человек?

– Каждый делает какую-то малость, – сказал я. – Вот и все.

Он тяжело вздохнул.

– И все это складывается. Люди не понимают. – Он покачал головой. – Что люди должны делать?

– Подчиняться

законам, – сказал я.

– Они не хотят даже и этого делать, половина, во всяком случае. Я такое вижу, люди такое мне рассказывают. Иногда я просто падаю духом.

– Это с каждым бывает, – сказал я.

– Я думаю, это частично от химии, – сказал он.

– Что – это?

– Плохое настроение. Разве не обнаружено, что это часто бывает из-за химических препаратов?

– Не знаю.

– Я об этом читал. Это одно из открытий.

– Очень интересно.

– Человеку дают какие-то химикалии, и он сходит с ума. Вот над чем они работают. Может быть, все из-за химии.

– Вполне возможно.

– Может быть, это разные химикалии, которые люди едят в разных странах, заставляют их в разное время действовать по-разному.

– Я никогда раньше об этом не думал, – сказал я.

– Иначе почему люди так меняются? Мой брат был там, в Японии, и говорит, что японцы – приятнейшие люди, каких он когда-либо встречал, а ведь это японцы убили нашего отца! Вдумайтесь в это.

– Ладно.

– Это точно химикалии, верно ведь?

– Наверное, вы правы.

– Я уверен. Подумайте об этом хорошенько.

– Ладно.

– Я все время думаю о химикалиях. Иногда мне кажется, что мне снова надо пойти в школу и выяснить досконально все, что открыли насчет химикалиев.

– Думаю, вам так и надо поступить.

– Может быть, когда о химикалиях узнают еще больше – не будет ни полицейских, ни войн, ни сумасшедших домов, ни разводов, ни малолетних преступников, ни пьяниц, ни падших женщин, ничего такого.

– Это было бы прекрасно, – сказал я.

– Я думаю, это возможно.

– Я вам верю.

– На этом пути сейчас нет ничего невозможного, надо только работать – найти деньги, найти самых способных людей, создать четкую программу – и работать.

– Я – за, – сказал я.

– Посмотрите, как некоторые женщины просто сходят с ума каждый месяц. Выделяются какие-то химические вещества, и женщина уже не может вести себя иначе. Иногда после родов начинает выделяться какое-то химическое вещество, и женщина даже может убить ребенка. Это случилось в одном из соседних домов как раз на прошлой неделе.

– Какой ужас, – сказал я. – Я и не слышал.

– Самое противоестественное, что может сделать женщина, это убить собственного ребенка, но она это сделала. Какая-то химия в крови заставила ее поступить так, хотя она вовсе этого не хотела.

– Гм… гм, – сказал я.

– Хотите знать, что случилось с миром, – сказал он. – Химия – вот в чем собака зарыта.

Глава сорок вторая.

Ни голубя, ни завета…

Я поднялся в свою крысиную мансарду вверх по отделанной дубом и грубой лепкой спирали лестницы.