Мата Хари. Танец любви и смерти
Шрифт:
– Почту за честь, – улыбнулся Маргарете мужчина, – а голову я потерял сразу, так что извини, старина, отвечать ей не смогу. Но, думаю, у мадам не будет причин на меня обижаться.
– Это мы еще посмотрим, – кокетливо взмахнула красавица длинными ресницами. – Но я уверена, что месье Киперт не даст мне повода на него пенять.
– Альфред, если не возражаете… Меня зовут Альфред.
Она выдержала паузу.
– Альфред не даст мне повода на него пенять…
– Ну вот и славно, – Гиме помахал рукой поэту, который стоял за плечом графини Греффюль и, видимо, рассказывал ей что-то веселое, потому что его собеседница сдержанно улыбалась, согласно кивая головой.
При виде подходившего владельца музея она протянула ему затянутую в перчатку руку, и тот, сняв головной убор, почтительно ее поцеловал. Аполлинер тоже пожал ему руку, и, судя по выражению их лиц и жестам, там завязался полусветский, полуделовой разговор.
– Надо же, – задумчиво проговорила Маргарета, искоса следя за своим покровителем, – графине уже за сорок, а издали выглядит моей ровесницей.
Киперт тихонечко пожал ее руку:
– Вы в любом возрасте будете выглядеть юной. Даже когда станете старушкой в чепце.
– Не смейте при мне говорить о таких ужасных вещах! – возмущенно фыркнула Маргарета. – Я никогда не буду старушкой! И вообще… Может, я умру, не дожив до сорока лет? Кто знает, как может сложиться наша жизнь. Вот вы, лейтенант кайзеровской армии, можете гарантировать, что доживете до старости?
Киперт отрицательно покачал головой.
– Мадам, это не одно и то же. Смерть – часть моей профессии, а вы лицо сугубо гражданское. Вы дарите людям красоту, а я несу смерть. Разве можно нас сравнивать!
– Кто знает… – хитро прищурилась Маргарета и, не желая дольше толковать о смерти, резко поменяла тему разговора. – Как вы думаете, какая лошадь придет первой? Готова заключить пари, что вон та, гнедая с белыми носочками. Ее жокей одет в красный камзол с белыми звездами.
– Вы хорошо разбираетесь в лошадях, – восхитился гусар, подкручивая ус. – В других обстоятельствах я бы, пожалуй, с вами согласился, но сейчас – увы! – с прискорбием должен заметить, что у гнедого красавца нет ни единого шанса. Ваш фаворит, извините, больше напоминает откормленного к Рождеству гуся, чем скаковую лошадь. Чтобы победить, надо от многого отказаться, а этот жеребенок, похоже, ел за троих.
– Фи, какой вы гадкий! Впрочем, сейчас мы узнаем, кто прав.
Действительно, прозвучал удар колокола, и лошади, сорвавшись с места, понеслись по кругу, понукаемые жокеями. Трибуны затаив дыхание, наблюдали за борьбой, разворачивающейся на кругу. Сначала вперед вырвался понравившийся Маргарете гнедой, но уже через четверть круга он начал отставать, уступив место обходившему его справа конкуренту, который рыжей молнией буквально стлался над землей.
Прижав к груди сжатые кулаки, Маргарета с замиранием сердца следила за скачкой, вполголоса подбадривая своего фаворита. Увы, ее мольбы оказались тщетными, и гнедой пришел предпоследним.
– За кого болели? – услышала она сзади голос Гиме.
– Я за вон ту толстую сардельку, – в сердцах ткнула Маргарета пальцем в не оправдавшего ее надежды коня.
– Мадам очень азартный человек, но поддается первому впечатлению, не принимая во внимание все факты, – подвел итог скачке Киперт, сочувственно улыбаясь рассерженной красавице, но та не оценила его наблюдательность.
– Копаться в фактах – удел посредственности, – огрызнулась она, постукивая каблуком по земле, – а творческие люди доверяют развитой интуиции.
– Но в этот раз…
– В этот раз я отвлеклась и не в полной мере прислушалась к своему сердцу. Вернее…
– …сердце говорило вам о другом? – понизив голос, поинтересовался мужчина, глядя ей в лицо глазами, в которых явственно сквозило желание. – Если это так, я уеду счастливейшим из смертных.
– Вы много себе позволяете, Альфред! – Вспыхнула она, опустив голову так, чтобы за краем шляпки не было видно порозовевшего лица.
– Отнюдь, – его баритон проникал в самую душу. – Я молил небо, чтобы вы хоть немного думали обо мне. И если в вашем сердце найдется хотя бы маленький уголок для меня, то я буду счастлив, потому что мое сердце занято только вами.
– А как же жена? – мимоходом поинтересовался Гиме, делая вид, что наблюдает за подготовкой к награждению победителя Гран-при.
Маргарету точно окатили ушатом холодной воды. Нахмурив брови, она слегка побледнела и сердито закусила нижнюю губу. На лице Киперта, как в зеркале, отразились очень похожие эмоции.
– Ну спасибо, Эмиль. Я тебе этого никогда не забуду.
– Не стоит благодарности, – пожал тот плечами, опуская бинокль. – Мне бы не хотелось, чтобы Мата осталась во власти иллюзий.
– Благодарю вас, месье Гиме, – холодно проговорила Маргарета, – но вы уже успели сообщить мне об этом факте в биографии Альфреда еще в прошлый раз, и напоминать об этом было совершенно не обязательно.
Она последний раз бросила взгляд на поле и повернулась к выходу, но в это время их догнал тяжело дышащий Аполлинер.
– Эмиль! Графиня хотела бы познакомиться с твоей спутницей. Леди МакЛеод, не будете ли вы так любезны пройти со мной к графине Греффюль? Она интересуется искусством, покровительствует многим его деятелям и будет счастлива познакомиться с вами.
Тщеславная Маргарета вспыхнула от удовольствия, хоть и была расстроена неуместным, с ее точки зрения, замечанием Гиме.
– Разумеется. Это для меня большая честь. Альфред, вы подождете меня? – В ее голосе прозвучала почти мольба.
– Увы, Мата, мне пора, если я не хочу опоздать на поезд. Но когда вы приедете в Берлин, я сделаю все, чтобы наша встреча запомнилась вам на всю жизнь.
Тень пробежала по лицу молодой женщины, но она взяла себя в руки.
– Это очень любезно с вашей стороны, Альфред. Я не забуду ваше обещание. А сейчас прощайте. Не могу заставлять ждать графиню.