Матабар. II
Шрифт:
— Потихоньку, — не стала лукавить матушка. — Келли все еще сложно привыкнуть к влажной погоде Дельпаса, а Кена с Эрти… они сильно скучают по своим друзьям. А ты? Нашел друзей?
Ардан вспомнил Бориса с Леной, которых даже не успел предупредить о своем отбытии. Да и кого он вообще успел. И тут юношу осенило. Плащи же были у него в квартире! Вдруг с Тесс что-то…
— И как её зовут? — с улыбкой спросила матушка.
— Кого? — не сразу понял Арди.
Шайи протянула руку и мягко погладила его по щеке.
— Когда
Его матушка всегда была очень внимательной к деталям. Может именно от неё это качество перешло и Ардану, благодаря чему он так легко учился у Шали.
— Я… я хотел поговорить о моем отце, мама.
Арди положил последний сверток и выбрался из-под елки, а затем помог подняться и матушке. Вместе они вернулись к камину, где Шайи села на кресло, а Ардан опустился на пол, прислонившись спиной к её ногам. Его лицо ласкал веселый огонек в очаге, пляшущий свой вечно изменчивый и никогда не повторяющийся танец. Вместе с игривыми искрами, тот веселился, покусывая поленья.
— Об отце и… прадедушке, матушка, — добавил Арди.
Он почувствовал спиной волну дрожи, пробежавшую по ногам матушки. Теперь Ардан был уверен — Шайи знала. Знала все это время…
— Не понимаю о чем ты, дорогой, — она дотронулась до его плеча. — Уже поздно. Я, пожалуй, прилягу. Мы сможем поговорить и завтра. Ты ведь теперь здесь. Так что все хорошо… а после праздников съездим в конструкторское бюро. В котором брат Анны работает. Я договорилась с главным инженером, чтобы тебе провели собеседование. Все же — полгода в Большом это… ну да ладно. Все завтра.
Шайи непривычно для себя тараторила и чуть сбивалась с дыхания. Она отодвинулась и, поднявшись, направилась к лестницам и лишь у самого порога заметила, что Ардан остался сидеть около очага.
— Сынок?
— Отец был военным, мам, — тихо произнес Арди. — Майор Гек Абар… но почему он им стал? Почему он бросил банду Шанти’Ра и сбежал на границу с Фатией? И почему пожертвовал собой ради детей и…
— Ардан, — Арди резко повернулся к матери. Та практически никогда не называла его полным именем. — Идем спать.
И, на мгновение, он увидел в этой мягкой женщине ту, что помнил в детстве. Суровую жену егеря Алькады, которая ловко управлялась с карабином и не боялась направить железо против шерифа. Стойкую и отважную.
Но лишь на мгновение. Шайи словно надломилась и снова обмякла, будто не выдержав вес себя прежней.
Пусть она и стала выглядеть лучше, но, все же, не молодела.
— Ты…
— Я уже не ребенок, матушка, — нежно и мягко перебил Арди. — Я не был ребенком
Он отвернулся и посмотрел на пламя в камине.
— Мне нужно знать, мама, — его голос слегка дрогнул. — мне нужно знать…
Секунды сменялись минутами, пока, наконец, Шайи, утерев слезы со щеки, не сказала:
— Подожди здесь немного.
Она ушла по лестнице, а Ардан все слушал щелчки пламени, в котором исчезали поленья.
Скоро матушка спустилась вниз и, подобрав платье, села рядом с ним. Она положила голову ему на плечо и протянула два старых, запечатанных письма.
— Я не хотела тебе их отдавать, — произнесла она, роняя тяжелые, жгучие слезы. — потому что… потому что знаю, мальчик мой, что когда ты их прочитаешь, то… Ты уедешь.
— Мам, я…
— Нет-нет, я знаю, — закачала она головой. — Ты уедешь… но пообещай, что будешь возвращаться. Хотя бы иногда. Хотя бы на пару дней. Чтобы я могла посмотреть на тебя, обнять и поцеловать. Обещай мне это. Пожалуйста.
— Мам, что ты такое…
— Просто пообещай, — настояла Шайи.
Он заглянул в её глаза и увидел в них то, что бывает, видишь, в собственном отражении, когда смотришься в зеркало после случившейся беды. Ты говоришь себе, из раза в раз, что ведь знал, что так и будет, но, все же, надеялся, что обойдется.
Не обошлось.
— Обещаю, — твердо произнес Ардан.
— Хорошо, — Шайи вытерла ладонью слезы и опустила перед ним конверты. — И следующие три дня ты тоже с нами.
— Да с чего ты…
— Еще в детстве, Арди, — Шайи прикрыла глаза и потерлась щекой о его плечо. — когда ты только-только открыл глаза и взглянул ими на этот огромный, чужой тебе мир, я сразу поняла. Поняла, что ты со мной только на время. Что тебя всегда будет звать то, что впереди. Что там, за холмом. Что таится во тьме пролеска. Что за новый зверь так странно воет или что за птица так поет… Но я надеялась, так надеялась, что это время не пролетит так быстро. Надеялась, что смогу подольше смотреть на твои добрые глаза, слушать твой смех, улыбаться вместе с тобой солнышку. В детстве ты очень любил солнышко. Путал его с блинчиками. Помнишь? Не помнишь конечно же. Ты был тогда совсем крохой…
Она притянула его лицо к себе, чуть наклонила и поцеловала в лоб. А затем, опираясь на плечо, поднялась и улыбнулась. Как в детстве. Когда от этой улыбки, кажется, расцветали цветы. Во всяком случае так казалось ребенку.
— Ты не вини меня, сынок, что не хотела, чтобы ты это читал, — произнесла она и направилась в сторону лестниц. А у порога остановилось и добавила. — И их тоже не вини.
Шайи ушла, оставив Ардана одного сидеть у трещащего камина с двумя письмами.
« От дедушки мелкому засранцу» значилось на одном, а на втором — « Сыну от отца».