Математика волшебства
Шрифт:
И кроме того, стоит психологу-экспериментатору влезть в сферу физики...
Вспомните Оливера Лоджа? – Он поежился. – Для того чтобы представить удовлетворительные доказательства, остается разве что отправить оппонентов в какой-нибудь из параллельных миров. К сожалению, вряд ли приходится рассчитывать на то, что они там повстречают какую-нибудь Грую с горстью заколдованного снега в руке. Тогда вернуться они не смогут, а оставшиеся оппоненты только уверятся в своей правоте. Представляете, в чем сложность?
– Угу. Интересно, чем же кончилась битва? Может, стоило бы вернуться и узнать?
– Я бы не советовал. Рагнарек только начинался, когда вы покинули тот мир. Не исключено,
– Других – чего?
– Да так, я просто вслух рассуждаю. Я хотел сказать – теоретически достижимых миров. Пока вас не было, я как раз, и довольно небезуспешно, занимался разработкой структурной теории космологии множественных миров, и...
– Послушайте-ка, доктор Чалмерс, – прервал его Ши. – Мы оба слишком сведущи в психологии, чтобы с успехом водить друг друга за нос! У вас явно и еще что-то на уме – помимо всей этой парафизической математики.
– Гарольд... – вздохнул Чалмерс. – Я всегда считал, что лучше бы вам было пойти... гм... в коммерсанты там или политики, чем заниматься психологией. В теории вы позорно слабы, а как с ходу высосать из пальца диагноз поведенческой модели – так вы первый.
– Не увиливайте, доктор.
– Ну хорошо. Вы, наверное, уже подумываете вскоре отправиться в новое путешествие?
– Ну почему же, я ведь только вернулся, у меня не было еще времени строить планы... Минуточку! Уж не намекаете ли вы, что хотели бы присоединиться, а?
Рид Чалмерс скатал из хлебного мякиша аккуратный серый шарик.
– По сути дела, именно на это и намекаю, Гарольд. Вот он я – мне уже пятьдесят шесть, а ни семьи, ни близких друзей – за исключением вас, молодых людей из Гарейденского института. Я сделал – во всяком случае, я верю в то, что сделал – величайшее космологическое открытие со времен Коперника, однако же природа этого открытия такова, что его нельзя доказать, и никто в него не поверит. – Он слегка пожал плечами. – Работа завершена, но результат ее не принесет мне признания в этом мире. Так разве не могу я... гм... не могу позволить себе слабость попытать счастья в каком-нибудь другом?
Вернувшись вместе с Ши к нему домой и устроившись в его лучшем кресле, Чалмерс вытянул ноги и задумчиво потягивал хайбол.
– Боюсь, что ваш выбор Ирландии времен Кухулина* [1] не встретит моей полной поддержки. Жизнь там полна приключений, это верно – но варварская культура, сложная система всякого рода табу, нарушение которых влечет за собой наказание путем усекновения головы...
– А девушки? – запротестовал Ши. – Эти древнескандинавские блондинки с ножками, как у рояля – все они настолько напоминали мне Гертруду...
1
Кухулин, королева Медб, Оссиан – персонажи ирландского эпоса; Эдмунд Спенсер (ок. 1552—99) – классик английской поэзии; «Царица фей» аллегорическая поэма, одно из основных его произведений.
– Для человека моего возраста амурные приключения не особо привлекательны. Как партнеру в данном предприятии я вынужден напомнить вам, что, в то время как вы обладаете... гм... определенными физическими навыками, которые могут быть применимы где угодно, моя собственная значимость ограничивается областями, где интеллектуальные достижения способны оценить более достойно, нежели в древней Ирландии. Единственные люди, которые не были воинами и могли свободно передвигаться
Ши едко ухмыльнулся.
– Договорились, девушек вы предоставляете мне. Но, наверное, все же вы правы – ну их к бесу, эту королеву Медб с Оссианом. – Он порылся среди книг на полках. – А как насчет этого?
Чалмерс посмотрел на протянутый ему том.
– «Царица фей» Спенсера? М-мм... – «Одна картина сменяется другой под звуки изменчивой мелодии» – так, по-моему, говаривал доктор Джонсон?
Безусловно, прекрасный и интересный мир, и лично я вполне мог бы занять там какое-то место. Однако боюсь, было бы не совсем уютно приземлиться во второй части книги, где рыцарям царицы Глорианы уже приходится довольно туго – словно то ли сам Спенсер охладел тогда к своим героям, то ли сюжет вырвался из-под его опеки и зажил своей собственной жизнью, как сплошь и рядом и случается. А я не уверен, что нам удастся достичь такой степени избирательности, чтобы попасть в строго рассчитанный эпизод сюжета. Взять хотя бы ваш недавний опыт – хотели попасть в Ирландию, а оказались в мире скандинавских мифов.
– Но, – запротестовал Ши, – когда отправляешься на поиски приключений, нельзя совсем избежать...
Тут он умолк, позабыв закрыть рот.
– По-моему, вы собирались сказать «опасностей», если я правильно понял, – произнес Чалмерс с улыбкой. – Честно признаться...
Ши вскочил на ноги.
– Доктор... Док! – выпалил он. – Слушайте: а почему бы и в самом деле не высадиться прямо в той заключительной части «Царицы фей» и не помочь рыцарям Глорианы вылезти из передряги? Вы же сказали, что разработали какие-то новые положения? Так мы там в самом выгодном положении будем! Вы только посмотрите, что я там понаделал перед Рагнареком с той ерундой, которой располагал!
– Экий неугомонный вы, Гарольд, – отозвался Чалмерс, правда, заинтересованно наклоняясь вперед. – И все ж таки это довольно... гм... заманчивый замысел – совершить в другом мире деяние, отвергнутое в этом. Не наполните ли еще разок мой стаканчик, покуда мы будем обсуждать детали?
– Ну, первая деталь, которую мне хотелось бы узнать, это что за новые теории вы там напридумывали.
Чалмерс приосанился и в манере лектора, выступающего перед большой аудиторией, начал:
– Насколько я себе это представляю, взаимоотношения между рассматриваемыми мирами можно проиллюстрировать на примере карандаша с параллельными гранями. Эти грани моделируют векторы, представляющие собой, разумеется, время. В результате мы получаем некую вселенную, некий универсум, который имеет шесть измерений – три в пространстве, один во времени и еще два, выражающие некие связи между одним миром данного универсума и другим. Вы должны достаточно разбираться в математике, чтобы быть в курсе, что так называемое «четвертое измерение» можно отнести к таковым лишь с той точки зрения, что время обладает поддающейся измерению характеристикой – подобно цвету или, скажем, плотности. То же самое можно отнести и к межмировым измерениям. И я готов утверждать...
– Тпр-ру! – перебил Ши. – А количество миров безгранично?
– Кхе-гм. Надеюсь, когда-нибудь вы все же избавитесь от привычки перебивать где надо и где не надо, Гарольд. Лично я не оставляю такой надежды. В данный момент мне представляется, что такое количество все же ограничено, хотя и весьма велико. А теперь разрешите мне продолжить. Итак, я готов утверждать, что та вещь, которую мы именуем «магией», представляет собой попросту... физику в некоторых из этих иных миров. И законы подобной физики должны распространяться и на то, что мы назвали межмировыми измерениями...