Матиас Шандор
Шрифт:
Через несколько минут они уже стояли рядом на карнизе.
Когда раскаты грома на минуту утихли, они могли сказать друг другу несколько слов.
– А Ладислав? – спросил Шандор.
– Через минуту он будет здесь.
– Наверху все спокойно?
– Да.
– Хорошо! Я освобожу место для Ладислава, а ты подожди его.
– Так я и сделаю.
В этот миг их ослепила необыкновенно яркая молния. Им казалось, что ток, бегущий по проводнику, пронизывает их насквозь и сейчас испепелит.
– Матиас! Матиас! – вскрикнул Батори вне себя от ужаса.
– Спокойней!.. Я спускаюсь!.. Следуй за мной, – ответил Шандор.
И он уже схватился за железный
Вдруг сверху послышались крики. Казалось, они раздаются из окна камеры. Затем громко прозвучали слова:
– Спасайтесь! Спасайтесь! – То был голос Ладислава Затмара.
В ту же минуту яркая вспышка прорезала мрак и раздался резкий сухой звук. На этот раз то была не изломанная стрела молнии и не удар грома, а выстрел из ружья, – видимо, стреляли наудачу из какой-нибудь амбразуры в стене башни. Был ли то сигнал, данный сторожам, или пуля предназначалась одному из беглецов, – так или иначе, это значило, что побег обнаружен.
Действительно, услышав какой-то шум, часовой позвал стражников, и несколько человек вбежало в камеру. Они тотчас же увидели, что двое заключённых исчезли. Заметив выломанную решётку в окне, они поняли, какой беглецы избрали путь. Вот тут-то Затмар, прежде чем ему успели помешать, высунулся в амбразуру окна и предупредил их об опасности.
– Несчастный! – вскричал Иштван Батори. – Матиас! Неужели мы покинем его!
Тут снова раздался выстрел, и его звук слился с раскатом грома.
– Да хранит его бог! – ответил граф Шандор. – А мы должны бежать… хотя бы для того, чтобы отомстить! Идём, Иштван, идём!
И правда, нельзя было медлить. Окна в нижних этажах башни стали открываться, и засверкали выстрелы. Откуда-то доносились громкие голоса. Быть может, сторожа пробирались по карнизу у подножья башни, чтобы перерезать путь беглецам. Их могли настигнуть и выстрелы из других частей крепости.
– Идём! – воскликнул Шандор в последний раз.
Схватившись за прут, он начал быстро спускаться, и Батори последовал за ним.
Тут только они заметили, что железный прут свободно висит над бездной. Теперь у них не было никаких течек опоры, никаких крюков в стене, где можно была бы остановиться и передохнуть. Беглецы повисли на раскачивающемся пруте, который резал им руки. Они скользили вниз, судорожно сжав колени, не в силах задержаться, а пули свистели вокруг.
С минуту они стремительно спускались вниз и пролетели добрых восемьдесят футов, спрашивая себя, есть ли дно у этой пропасти. Теперь до них доносился гул ревущего внизу потока, и они поняли, что конец прута опускается в воды какой-то бурной реки. Но что делать? Если бы они даже захотели подняться обратно до выступа в стене, у них не хватило бы сил. К тому же в обоих случаях их ждала смерть, так уж лучше умереть в волнах этой стремнины.
В эту минуту раздался страшный удар грома, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Хотя молния и не попала прямо в громоотвод на крыше башни, напряжение тока было на этот раз так велико, что прут накалился и обжигал им руки.
Вскрикнув от боли, Иштван Батори разжал пальцы.
Матиас Шандор увидел, как товарищ пролетел мимо него, раскинув руки, и чуть-чуть его не задел.
Но в следующий миг и граф невольно выпустил обжигавший ему руки железный прут и, сорвавшись с высоты сорока футов, полетел в волны Фойбы, бежавшей по дну неведомого ущелья Буко.
7. ПОТОК ФОЙБЫ
Было около одиннадцати часов вечера. Грозовые тучи разразились бешеным ливнем. К дождю примешивался крупный град, хлеставший по водам Фойбы и по окружающим её скалам. Выстрелы из бойниц крепости прекратились. Зачем теперь тратить пули на беглецов! Фойба быстро расправится с ними и даже вряд ли вернёт мёртвые тела!
Как только граф Шандор погрузился в поток, его подхватило стремительное течение, увлекая в пещеру Буко. Через несколько мгновений из освещённого молниями ущелья он попал в непроглядную тьму. Рёв воды сменил раскаты грома. В подземную пещеру не проникало снаружи ни луча света, ни единого звука.
– Помогите! – раздалось во мраке.
Это крикнул Иштван Батори. Холодная вода привела его в сознание, но он не мог удержаться на поверхности реки и сразу утонул бы, если б сильная рука не подхватила его в тот самый миг, когда он уже погружался в глубину.
– Я здесь, Иштван!.. Не бойся!
Граф Шандор плыл, поддерживая одной рукой своего товарища.
Положение было чрезвычайно опасное. Батори, наполовину парализованный током, еле шевелил руками. Хотя боль от ожогов значительно смягчилась в холодной воде, он не мог плыть из-за охватившей его слабости. Шандор не отпускал его ни на минуту, боясь, что Батори тут же пойдёт ко дну, и графу приходилось бороться за двоих.
Вдобавок Шандора мучила неизвестность: в каком направлении несётся этот поток, по какой местности протекает, впадает ли в реку или в море? Впрочем, если бы Шандор и знал, что попал в Фойбу, от этого положение его не изменилось бы, ведь никто не ведал, куда она несёт свои бурные воды. В реку у входа в пещеру не раз бросали закупоренные бутылки, но их никогда не находили ни в одной реке на Истрийском полуострове. То ли они разбивались о подводные скалы в тёмной пещере, то ли поток уносил их в какую-нибудь подземную пропасть…
Между тем течение несло беглецов с головокружительной скоростью, что помогало им держаться на поверхности воды. Иштван Батори лежал почти без чувств на руках Матиаса Шандора, который сознавал, что ему долго не выдержать такого напряжения. К опасности разбиться о подводный камень или о скалистые берега пещеры прибавилась ещё худшая опасность: как бы их не втянуло в один из многих водоворотов, образующихся там, где река, налетая на скалы, делала крутой поворот, изменяя направление течения. Сколько раз Шандор чувствовал, как их с непреодолимой силой всасывает в воронку! Их крутило в воде вместе с потоком, пока не выбрасывало течением из этой вертящейся ловушки, как камень из пращи.
Так прошло полчаса, и каждую минуту, каждую секунду им грозила гибель. Матиас Шандор, человек несокрушимой силы воли, продолжал бороться. В сущности даже лучше, что его товарищ был почти без чувств. Если бы Батори, повинуясь инстинкту самосохранения, стал отбиваться, Шандору было бы гораздо труднее справиться с ним. Тогда ему пришлось бы либо его бросить, либо погибнуть вместе с другом.
Однако так не могло долго продолжаться. Шандор уже выбивался из сил. Когда он поддерживал голову Иштвану, его собственная голова порой уходила под воду. Ему становилось всё труднее дышать. Он тяжело переводил дух и по временам начинал задыхаться. Несколько раз он даже выпускал своего товарища, но голова Иштвана тотчас же погружалась в воду, и графу, к счастью, удавалось снова его схватить. И все это посреди стремительно несущегося потока, воды которого, сдавленные тесными берегами, разбивались о скалы с оглушительным грохотом.