Матильда Кшесинская. Любовница царей
Шрифт:
Шутки про «Эрос» родились не на пустом месте, в труппе открыто говорили про очередное увлечение стареющей примадонны. Сплетня докатилась до великих князей – дядя требовал у Малечки не ставить себя в неловкое положение, вспыльчивый же племянник, будучи в Париже и застав в неурочный час в номере любовницы мальчишку-премьера, вызвал того на дуэль. Поединок состоялся на другой день в Булонском лесу – к счастью, без серьезных последствий: Владимиров, не умевший стрелять, промазал, пуля князя слегка задела обидчику нос. Театральный роман со временем увял, сплетники угомонились, дядя с племянником ее простили. С Петей, в чувствах к которому у нее было много материнского, а у него сыновнего, они сохранили отношения доверия и дружбы до конца своих дней.
Физически она мало изменилась: на сохранившихся кадрах кинохроники тех лет и бесчисленных фотографиях – пленительная маленькая дама со смеющимися ветреными глазами, как правило, в окружении мужчин.
Сезон 1912 года у нее нерабочий в связи с трауром по умершей матери. В театральной афише Мариинского театра по этому поводу внушительная прореха: все балеты примадонны до ее возвращения сняты с репертуара.
Непривычно тихо в особняке на Каменноостровском: оба любовника в отлучке. Болезненный Андрюша по совету врачей лечится на европейских курортах, получивший новую должность главного инспектора русской артиллерии Сергей – в деловой поездке по Сибири. Лето она проводит в Стрельне – минимум визитеров, скромные удовольствия: карты в кругу близких друзей с неизменным партнером великим князем Дмитрием Павловичем, велосипедные прогулки, поездки в Петергоф, где проходят парады уланских полков, домашние обеды в обществе военных, затягивающиеся до утра, после которых веселую кампанию развозят по бивуакам на ее автомобиле. Грустить по-настоящему не дают. Прибыла делегация из театра во главе с московским балетмейстером Горским, ставящим в бенефис кордебалета обновленного «Конька-Горбунка», хором зовут выступить. («Ну сама посуди, Малюша, какие могут быть сборы в отсутствии примадонны?») Приходится уступить… В последнем акте балета она танцует на пуантах любимую зрителями «Русскую». Начало танца минорное, из глаз ее неудержимо катят слезы. Зал неистовствует, нескольким дамам в ложах оказывают срочную помощь. Успех, какого не ждали…
Время несется вскачь, не успела оглянуться – Новый год. На рождественскую елку в дом, как обычно, пригласили детей, сверстников Вовы из малоимущих семей. Ребят ожидает сюрприз: в праздничном представлении участвует знаменитый клоун Дуров с дрессированными животными, среди которых – слон, закутанный из-за мороза в клетчатый плед, с трудом втиснувшийся в помещение через настежь распахнутую парадную дверь. После короткого перерыва на чаепитие униформисты вносят в зал гигантскую золоченую кровать и ночной горшок размером с пивную бочку. Под ребячий громкий смех громадина-слон показывает, как собирается воспользоваться горшком перед тем, как улечься спать.
…От Андрея что ни день – телеграмма: истосковался в одиночестве. Наспех собравшись, налегке, вместе с незаменимым в путешествиях Мишей Александровым (барон Готш с годами отяжелел) и мопсиком Джиби она устремляется в дорогу.
Зимняя Европа; похожий на рождественскую открытку снежный Сен-Мориц в окружении ледяных альпийских вершин; бурлящая праздничная толпа в разноцветных фуфайках и шарфах, загоревший на горном солнце Андрюша, не отрывающий от нее влюбленных глаз, прогулки на лыжах в ближний лес, катания с ветерком под мелодичный перезвон бубенцов по окрестностям в парных санях, интимные вечера в апартаментах Андрея в обществе его адъютанта поручика фон Кубе, наблюдающего доктора Маака и Миши Александрова – у горящего камина, под нарядно украшенной елкой, с вкусной едой на столе, подогретым красным вином в бокалах, цыганскими романсами под Мишину гитару.
Месяц спустя они всей кампанией на Лазурном Берегу, в собственном доме. Купленная год назад на мысе Кап д’Ай двухэтажная вилла «Алам» (обратное прочтение по-французски ее уменьшительного имени) к их приезду капитально переделана и расширена, в комнатах – выписанная из Ниццы стильная мебель, прекрасно звучащий рояль в салоне. Хлопочет на кухне у плиты нанятая загодя кухарка, в прихожей командует по-европейски подтянутый, расторопный лакей Арнольд, раздевающий бесчисленных визитеров. Сутки напролет – приемы, визиты, прогулки, рестораны.
Жить в двух шагах от Монте-Карло и не заглянуть в игорное заведение?..
– «Мадемуазель Семнадцать»! – шепчут друг другу помнящие ее в лицо служители казино.
Здесь к ней относятся с профессиональным уважением. В отличие от большинства представительниц прекрасного пола, ездящих в Монте-Карло с единственной целью – покрасоваться на публике в новом туалете, русская этуаль – прирожденный игрок. Поразительное владение эмоциями: не кидается в крайности, умеет выжидать. Рискнула на этот раз испытать судьбу за карточным столом и – нате вам! – в первой же партии в баккара одолела закаленных бойцов, сорвала банк – около четырех тысяч франков! Не удержалась, правда, оставила почти всю сумму четверть часа спустя, перейдя к рулетке, ставя на всевозможные комбинации заветного своего числа «17», которое в этот день упорно не желало выигрывать.
– Попробуй, Малюша, что-нибудь другое, – советовал стоявший за ее спиной военный в сияющем наградами голубом мундире, по слухам – родственник русского императора.
– Ни за что! – смеясь отвечала она. Встала из-за стола, оправляя платье, пересчитала на ходу оставшиеся фишки. – На чаевые, пожалуй, хватит, – заметила, подставляя руку кавалеру.
3
Лето четырнадцатого года было щедрым на тепло, пригожие денечки. Цвела в изобилии за оградой стрельнинской дачи махровая сирень, вилась мошкара над вечерним столом с кипящим самоваром, подпевал нестройно и самозабвенно граммофонному голосу Вяльцевой лягушачий хор из ближнего пруда. В июле справили Вовины именины, наехало по обыкновению множество гостей, детям устроили на декорированной под арену площадке для крокета шуточный бой быков. Радостям, безмятежному существованию, казалось, не будет конца, ничто не предвещало грядущих потрясений.
В конце месяца она танцевала в Красносельском театре свою нетускнеющую «Русскую» в присутствии государя и императрицы. Во время антракта в царскую ложу были доставлены какие-то важные сведения, монарх срочно отбыл во дворец. Наутро пришло известие: в сербском городе Сараево убиты террористом наследник австро-венгерского престола Франц Фердинанд с супругой, Австро-Венгрия открыла против сербов военные действия. Двое суток спустя поступил указ о всеобщей мобилизации, через день Германия объявила России войну.
Невыспавшаяся, встревоженная выехала она наутро в Петербург. Перебраться на правый берег Невы было невозможно, дорогу автомобилю преграждали двигавшиеся вдоль набережной и по мостам толпы народа – с иконами, хоругвями, царскими портретами. Едва только на балконе Зимнего дворца показалась императорская чета, десятки тысяч людей, заполнивших Дворцовую площадь, как один опустились на колени, запели «Боже, царя храни». К вечеру кто-то сбросил со здания германского посольства украшавшие его конные статуи, на улицах громили немецкие лавки и магазины.
Жизнь сорвалась с колеи, покатила в неизвестность. Уходили на войну близкие люди. Позвонил отправлявшийся со своим полком на передовую великий князь Дмитрий Павлович, попросил приехать, проститься. Она достала торопясь из секретера образок ченстоховской Божьей Матери, доставшийся в наследство от родителей, в чудодейственные свойства которого свято верила, опустила в сумочку. Верного друга Димушку нашла на запасных путях станции, руководившего погрузкой лейб-улан в эшелоны. Оба молча поднялись в его вагон.