Матильда Старр. Мачеха для наследника
Шрифт:
Как, интересно, во дворце организована жизнь гостей? Вряд ли они привозят продукты с собой. Хотя вещи, наверное, все же привозят. Ладно. Пленницей я здесь уже была, королевой тоже, а гостьей пока не пробовала. Вот и разберусь по ходу дела. Черт, как же есть охота… Когда я в очередной раз с тоской шарила по тумбочке, надеясь найти хотя бы огрызочек хлеба, дверь стукнула, и на пороге нарисовалась Ирада с традиционно кислым выражением лица. Она посмотрела на меня, скривив губы, но все же сказала:
– Утро доброе. Король желает видеть вас на торжественном завтраке вместе со всеми гостями. Уж не знаю, зачем это ему…
Откровенно
– А ты у него спроси, – ледяным тоном отчеканила я. – Может, услышишь нечто такое, что заставит вспомнить тебя о приличиях и правилах поведения слуг.
Ирада побледнела, сравнявшись по цвету с постельным бельем на моей кровати. Все сплетни, собранные по дворцу за сегодняшнее утро, видимо, всплыли в ее сознании, моментом включив на лице условно приветливое выражение, которое вкупе с ненавистью, на мгновение полыхнувшей в блеклых глазах, смотрелось неубедительно. И все же она приняла мой блеф за чистую монету. Похоже, точно знает, что король по возвращении сразу навестил меня в моей комнате. И свет не горел. Чем мы занимались и о чем говорили, осталось за кадром. Запросто могли и помириться, раз уж с утра он первым делом позвал меня на завтрак.
Ирада склонила голову в легком поклоне и вежливо продолжила:
– Служанки принесут вам наряд и помогут переодеться.
После чего покинула комнату, аккуратно притворив за собой дверь и оставив меня стоять среди комнаты с блуждающей на губах улыбкой. Но как только она вышла, улыбка разом съехала. Вот чему я радуюсь? Тому, что заставила вредную тетку понервничать? Так мне до этого не должно быть никакого дела. Как вообще до всего, что происходит в этом мире, потому что мне здесь осталось недолго. Скоро домой.
А пока придется мириться с ситуацией, какая она есть. Главное, чтобы Ирада не осмелилась приказать служанкам сделать из меня какое-нибудь болотное чучело.
Когда служанки внесли в мою комнату новое платье и разложили его на кровати, я ахнула. И пока они крутили меня, надевая кучу нижних юбок и прочей мишуры, я не сводила с него глаз. Ирада не осмелилась… Скорее всего, она вообще не имела к нему никакого отношения…
Это было удивительное платье. Легкое, воздушное, словно весенний ветер. Я подняла руки, и оно нежно скользнуло по ним, невесомо легло на плечи и заструилось вниз, стекая по широким складкам нижних юбок до самого пола, выгодно оттеняя кожу и делая еще ярче мои глаза. Отличное платье, прекрасное платье, достаточно простое, но при всей своей простоте и даже некоторой скромности – сокрушительно женственное.
Каждой девушке в жизни обязательно встречается оно, волшебное платье, одного взгляда на которое достаточно, чтоб сердце екнуло – мое! Так вот это было мое платье. Служанки покрутили меня так и эдак, споро оправляя наряд, усадили перед зеркалом и занялись волосами. Через час я уже подходила к тронному залу, украдкой заглядывая во все зеркала, попадавшиеся мне на пути. Щеки раскраснелись, глаза блестели, а губы были влажными и сочными, словно я только что наелась вишневого мороженого. Да, я выглядела отлично, словно всю ночь сладко спала, а утром вовсе не пыталась слечь с простудой. И откуда в коридорах взялось такое немыслимое количество зеркал? Видимо, их принесло сюда вместе с невестами.
По тронному залу порхали разноцветные стайки девиц, гомон стоял, как на птичьем базаре. Когда я зашла, многочисленные претендентки на королевскую руку и сердце даже не обернулись. Еще бы. Вряд ли кто-то так хорошо знает бывшую королеву в лицо, чтобы опознать ее с первого взгляда. Они и не опознали. Иначе бы точно не стали при мне меня же и обсуждать.
А то, что обсуждали и обсуждали активно, даже не подлежало сомнению.
– Представляете, днем вроде девица как девица, даже ничего из себя, а ночью превращается в чудовище, с клыками, рогами и копытами! В клетке держать приходилось! Король поэтому так быстро и развелся, – шептала одна.
– А я слышала, что она сама к драконьему камню за разводом пошла. Значит, в нем дело. В короле! Говорят, у него особенные пристрастия, ну сами понимаете… Жуткие! Такое вытворяет, что и не каждая потерпит, – стращала вторая.
Стайка дружно ахнула, кто-то недоверчиво фыркнул:
– Раз так, то что же ты тут делаешь? Сама зачем в королевские жены рвешься?
– А одно другому не мешает. Как говорится, закрыть глаза и думать о короне.
Мне, конечно, очень хотелось вмешаться в этот разговор и подтвердить ужасную репутацию короля какими-нибудь отвратительными россказнями, чтобы все эти чертовы куклы в панике улетели отсюда, роняя туфельки. Но… Зачем? Плохого от него я ничего не видела, а то, что сейчас изнываю от ревности, так сама и виновата.
Ему нужно семью создавать и жить дальше. Собственно, нам обоим надо жить дальше. Через какое-то время гомон стих, появился король и пригласил всех к столу.
Стол, надо сказать, был огромным. Меня распорядитель усадил в самый его конец, и короля я могла бы толком рассмотреть разве что в бинокль. Но даже по тому, что я видела, он не выглядел особенно расстроенным: улыбался, рассыпал дамам комплименты. Впрочем, держался со всеми ровно. А вот что я отлично видела даже безо всякого бинокля, так это высокомерно вздернутый носик Амнезизии Третьей в непосредственной близости от короля и ее совершенно неприличное для завтрака декольте.
И сколько бы я ни пыталась убедить себя в том, что меня это никак не касается, меня оно как-то касалось.
54
Никогда еще в моей жизни завтрак не был таким долгим и таким отвратительным.
Нет, к качеству угощений у меня по-прежнему не было никаких претензий, все отлично. Повара постарались на славу. Но вот общество оставляло желать лучшего. Все эти дамочки, которые изо всех сил старались произвести впечатление на короля, жутко раздражали, и приходилось постоянно напоминать себе, что меня это теперь уже совершенно не касается.
Я ревниво следила за тем, как общается мой бывший супруг со своей поклонницей. И ничего такого не выследила. Интересно, он нарочно велел меня посадить так далеко, чтобы я могла об их шашнях только догадываться, или это Ирада подсуетилась, убрала меня с глаз долой, чтобы не дай бог на короля не нашло помутнение и не вернулись прежние чувства?
Впрочем, о каких прежних чувствах можно вообще говорить? У него-то их и не было. Его большая любовь ко мне появилась лишь после свадьбы, по обязанности, можно сказать.