Матрешка в перьях
Шрифт:
Через месяц Регине Натановне захотелось рассказать Вере и Зине о том, какой замечательный человек появился в ее ранее тусклой жизни. Но стародавние подружки не выразили восторга, стали задавать вопросы. Сколько лет мужчине? Где живет? Кем работает? Имеет жену, детей? Кто оплачивает их постоянное веселье?
Ошкина разозлилась. При чем тут возраст и адрес? На личные темы она с Веней не беседует, но понятно, что Подольский один, иначе бы они не могли каждый вечер встречаться. А насчет денег друзья не заморачиваются, платят по очереди. Вчера ужинали за счет Регины, сегодня Подольский
– Понятненько… – ухмыльнулась Зина. – Наверняка у тебя есть только номер мобильного этого мачо. Так? Когда у ошалевшей бабушки закончатся деньги, альфонс бросит ее, исчезнет с горизонта и заведет новую престарелую дуру. Парень просто выбросит симку, ты не найдешь его никогда, и – прости-прощай любовь!
– Немедленно порви отношения с мерзавцем, пока он тебя полностью не обобрал, – потребовала Вера.
Регина вскипела, выставила подружек вон, а вечером рассказала о неприятном разговоре Вене. Тот рассмеялся.
– Думаю, пора тебе кое-что объяснить. Но сначала я должен рассказать одну историю. Слышала когда-нибудь о графе Сен-Жермене?
Регина Натановна кивнула.
– Да. Он называл себя бессмертным, жил вроде в восемнадцатом веке.
Вениамин улыбнулся.
– Сен-Жермен великий ученый, алхимик, создатель эликсира бессмертия. Его душа переселяется из одного тела в другое, соответственно меняются имена: принц Ракаши, граф Цароги, маркиз де Монферан, граф де Вельдон, граф де Беллами, генерал Салтыков. В конце девятнадцатого века Сен-Жермен решил остаться в России. Он владеет даром пророчества, поэтому знает, что в стране будут происходить великие события, и хочет в них участвовать. Сен-Жермен вновь рождается на свет в тысяча восемьсот семьдесят пятом году в семье графа Подольского…
Регина Натановна слушала Вениамина, открыв рот. А тот говорил и говорил. О том, как в пять лет уже точно знал, что он вовсе не маленький мальчик, а взрослый мужчина в теле ребенка, помнящий о том, как оказывал услуги королям, помогал государственным деятелям, влиял на судьбы народов земного шара. Сейчас граф Сен-Жермен живет в теле Вениамина. Рассказать открыто всем, кем он является, Веня не может, ему не поверят. И он долго искал свою жену, графиню Адель Сен-Жермен, которая тоже переселяется из тела в тело. Ранее ему удавалось ее находить.
– Поверь, Реги, – вещал Веня, – совсем не просто появляться на свет с разумом мудрого старца, а потом взрослеть телом, старательно прикидываясь обычным ребенком. Согласна ли ты, дорогая, стать моей верной спутницей? Мы с тобой пойдем рука об руку через века.
– Веня, я намного старше тебя, – оторопела Ошкина.
Подольский округлил глаза.
– Ты не поняла? Я наконец-то тебя нашел! Ты – Адель Сен-Жермен!
Регина Натановна временно лишилась дара речи, а Вениамин продолжал:
– Мы умерли вместе и, по моим расчетам, должны были возродиться в один год. Но разминулись во времени, твоя душа поторопилась. Ответь, почему ты пошла на спектакль «Сто жизней»?
– Не знаю, – растерялась Ошкина. – Просто подошла к кассе у афиши и… приобрела билет.
– Ты могла пойти в популярный театр, где выступают знаменитые актеры, – продолжал Подольский, – а направилась в мало кому известный на окраине Москвы. По какой причине? Зачем ехать далеко, если в центре много прекрасных коллективов?
Пожилая дама пожала плечами.
– Ну… так… само как-то… получилось!
Веня засмеялся.
– Нет, не само! Я специально написал пьесу «Сто жизней» и отдал в крошечный театр. Знал: душа Адели непременно толкнет ее нынешнее тело побывать на спектакле. Вот почему я не отнес свое произведение во МХАТ – побоялся не найти тебя в массе публики. А в наполовину пустом зале каждый человек на виду. Я каждое представление наблюдал за зрителями и в тот день тебя узнал. Дорогая, тело ведь просто временное обиталище, а я увидел душу Адели. Ответь, ты всегда берешь у незнакомцев конфеты, а потом идешь с ними есть буйабес?
– Конечно, нет! – воскликнула Регина Натановна. – Ты единственный, с кем я так себя повела!
– И с чего вдруг? – тут же поинтересовался Подольский.
– Не знаю, – призналась вдова, – не понимаю.
– А я знаю и понимаю, – заявил Веня. – Адель меня тоже узнала. Дорогая, мы с тобой на протяжении столетий муж и жена.
У Ошкиной закружилась голова.
– Но я ничего не помню!
Вениамин тяжело вздохнул.
– Да в том-то вся проблема. Чтобы возродиться, надо принять эликсир. Он существует в двух видах, женский и мужской. В свое время я дал тебе флакон, но ты его уронила, содержимое сразу впиталось в ковер. Я испугался, напоил свою Адель мужским эликсиром. Это случилось в начале двадцатого века. В России тогда царила разруха, заново приступить к созданию женского эликсира я не мог. Однако знал: ты непременно воскреснешь. Правда, память о прошлом не вернется, мне надо будет искать тебя, а потом все объяснить. И вот ты рядом! Знаешь, почему я никогда не общаюсь с тобой до пяти вечера? Я создаю капли бессмертия для женщин в домашней лаборатории. Хочешь на нее посмотреть?
– Да! – тут же выпалила Ошкина.
– Поехали, – улыбнулся Вениамин.
В маленькой, неуютной однокомнатной квартирке гостиничного типа, куда Подольский привез Регину, не было ни прихожей, ни кухни, ни ванной. Дверь с лестницы открывалась прямо в девятиметровую комнату, крошечный унитаз был спрятан в шкафу, на подоконнике стоял электрочайник, а всю кубатуру занимал стол, на котором громоздились штативы с пробирками и горелками, реторты, подставки с реактивами…
Регина Натановна была шокирована, она и не предполагала, что в Москве существуют подобные норы.
– Боже! Где ты спишь? Моешься? – ахнула Ошкина.
Вениамин показал в угол, где лежал свернутый матрас.
– Кровать мне не нужна, я отдыхаю на полу. Душ принимаю в фитнес-центре, который тут в двух шагах. В восемнадцатом веке я был вынужден скрываться от виконта Мальфуа и провел почти год, изображая крестьянина. Приходилось спать в конюшне, ходить босиком по навозу. Бытовые неудобства меня не волнуют. Главное сейчас эликсир. Я хочу сделать тебя бессмертной, но работа идет очень медленно. Наша семья не много зарабатывает, а приходится тратить средства на жилье, еду, одежду. Дух стоек и вечен, а вот тело бренно и слабо.