Матрос Специального Назначения
Шрифт:
Я тихонько пообещал Уткину, если представится возможность, договориться о его вечерней помывке в «супердуше», лелея надежду, что если снова потребуется разведчик-испытатель, подсунуть Маслову связиста из его же роты. Вечером после ужина меня все-таки вызвонили по телефону и предложили прийти на второй сеанс, убеждая, что всё отлажено как часики. Я предложил старшине равноценную замену в виде товарища Уткина и Маслов, недолго думая, согласился. Сам я с оставшимися разведчиками убыл в полевой клуб для просмотра кинофильма «Ответный ход». Мы дружно ржали над морпехами, прыгающими с автоматами по палубе и изображавшими занятия по рукопашке. Я особенно заливался над показом медитации и байкой про старого мастера. Каково же было моё удивление, когда Никита приперся красномордый, чистый и благоухающий, с сияющей физиономией и плюхнулся рядышком на скамейку.
— Красота! Блин, водичка класс! нормально они придумали —
— Ну я же обещал тебе помыться, только тсс!! больше никому, а то все захотят, меня Масел потом нахер пошлёт.
— Угу, всё, я молчок — главстаршина предупреждал.
Ночью вернулся с обеспечения эвакуации Федосов, поужинал и обессиленный завалился спать. Уже далеко за полночь меня подняли со шконки и отправили в капитанскую каюту. Поповских был одет по полной форме, с планшетом на боку, и явно собирался куда-то идти.
— Так, слушай внимательно! Замкомгруппы сейчас отдыхает, бери бразды правления в свои дряблые ручонки. Я на постановку и на утверждение решения. Готовимся на выход — паек на трое суток, но наверняка задачу продлят. Сейчас тихо, без кипежа пакуем рюкзаки, проверяешь по ведомости МТО (материально-технического обеспечения). Имитация и боеприпасы у нас получены давно. Останется только паек. Этим, как проснется, займется Федосов. На макете изображаете местность, вот тебе листы карты на головняк. На — расписывайся в форме «одиннадцать».
Поповских отдал мне листы карт, я расписался в описи передаваемых документов.
— Ну, а дальше, по поводу имущества группного, вывезенного из баталеры, — продолжал Поповских, — я думаю говорить не надо?
— Точно так, тащ каплейт, имущество, КЭЧ и палатку?
— Соберут без вас. Главное, чтобы ничего не потерялось! Еще вопросы?
— Никак нет.
Поповских ушёл. Я и бодрствующий матрос-истопник начали потихоньку будить личный состав, не трогая только умаявшегося за день Саню. К утру мы были полностью экипированы и снаряжены. Все имущество разложили по рундукам и ящикам. Проснулся Федос начал возмущенно орать — почему его не разбудили и прочую ахинею. По его словам выходили, что мы только и ждём момента, чтобы всё нажитое непосильным проебать и разбазарить. Саня достал из своего личного ящика еще несколько замков, начал закрывать все ящики и опечатывать собственной печатью. Потом, забрав пару моряков, умчался за накладными и на временные склады — дополучать имущество. Мы потихоньку завершили сборы, забрали всё — в том числе и уворованный мною кабель. Часам к десяти группа была полностью готова. Расселись вокруг импровизированного макета и тихонько судачили. Всех помаленьку начал колотить «предстартовый мандраж». Так частенько выражался Зелёный, кандидат в мастера спорта по плаванью. Всё, о чём грезили, начало сбываться как-то буднично, без труб и фанфар. Пришлёпали наши во главе с замкомгруппы, таща в руках коробки с пайками. Федос все быстренько раздал, к своему рюкзаку еще принайтовал коробки, полученные на командира группы. Теперь Саня был обвешан как новогодняя ёлка, да еще свою пластиковую канистру для воды пытался принайтовать парашютными резинками к РД. Куда ему столько воды? Я посоветовал не страдать ерундой и канистру тоже отправить с остальным имуществом. Источники воды в районе задачи есть, я даже через один собственными ножками перебегал, да и фляжки все заполнены до отказа. Федосов, немного подумав, согласился. С двадцатилитровой канистрой его рюкзак был совсем неподъёмным. Откуда-то появился «старый еврей» Мойша Михель, он же Михал Михалыч — ротный баталёр. В пункте временной дислокации баталёр был собран и деловит, ни о чем не торговался, забрал один экземпляр описи у Александра Палыча, проверил печати и замки. Тут же подъехала машина, закрепленная за нами. Грузить нам самим не пришлось. Из кузова повыпрыгивали «мальки карасей» под предводительством Степы Падайлиста и начали споро загружать ящики.
— Степан! подь суды! — подозвал я «молодого». Падайлист, увидев меня, заулыбался и подскочил чуть ли не строевым шагом:
— Я, товарищ стармос!
— Слышь, качок, тут в этой машине наше имущество. Мы на задачу, а ящички без нас едут — ты понял, к чему я клоню?
— Та понял, всё нормально будет! я тут старший разгрузочной команды, вы мне тока скажите, кто на приёме будет?
— Честно говоря, даже и не знаю, как оно там разгружаться будет. Мы баталеру закрыли, все комплекты ключей у Сани Федосова… Щас у Михеля спрошу.
— Михал Михалыч, удели пару секунд своего драгоценного времени, окажи бесплатную консультацию старшему разгрузочной команды — куда имущество сгружаться будет?
— Да вот ключи вы мне свои не оставили, закидают в холодную баталеру и всё. Хотя, ежели замок ваш ключ даст, сгрузим вам в лучшем виде.
К разговору подключился Палыч, навостривший уши.
— Да! Ага, дай ключи! у меня добра там, на всю группу числящегося за мной немеряно. А пропадёт что, кто потом отвечать будет?
— Федосов, не ссы, не пропадёт! вам лучше мне ключи отдать, а то, я как уезжал, Маркуша появлялся, всё вокруг вашей баталеры крутился, хотел замок ломать — у него там, вишь ли, имущество не сданное хранится.
— Ааа как? Что? — испугался Федосов. — Какое нахрен имущество! Нет за ним ничего!! Это, Михалыч, давай отойдём, потрещим в сторонку, а?..
Баталёр и замкомгруппы вышли из палатки на улицу посовещаться и вскоре вернулись вполне довольные друг другом. Видно пришли к какому-то обоюдному решению.
— Саня, чё там? — поинтересовался я.
— Всё нормально. Скажи своему корешку — пусть в нашу разгружают! Михель покажет, где наша кандея.
— Да он и сам знает. Да, Степан?
— Точно так, уже в курсах, — ответил Падайлист и, в одиночку взвалив на себя ящик с чем-то тяжелым, поволок его к кузову.
— Здаров однако, морячок! — покачал головой Федос. — Блин, а чего в том ящике?.. что-то не упомню?
— Дык я туда дрова оставшиеся закидал. Чурки хорошие, сухие, — заржал сидевший поблизости Зелёный.
Пришёл Поповских и вывел всю группу на построение. Строевой смотр перед убытием прошёл очень быстро. Начальники служб отработанно сверяли ведомости обеспечения с имуществом. Медики осмотрели и опросили на предмет самочувствия. Кратенько высказался секретчик, напомнив о сохранности карт и блокнотов у радистов. Связисты занимались в сторонке со Смирновым и Уткиным, проверяли аккумуляторные пояса и антенны, даже для чего-то вызвали Маслова, который что-то рассказывал с умным видом. Заместитель командира пункта по боевой подготовке отвёл меня и Зеленого обратно к макету местности в еще не убранную палатку, начал расспрашивать нас о всякой ерунде.
Мы с Зелёным бодро ему рассказывали о «легенде» карты, азимутах, дирекционных углах. Заместитель остался доволен, спросил нас еще о порядке действий при различных вариантах высадки, организации связи головного дозора с ядром группы, условных знаках, — на том и остановился.
Строевой смотр закончился, и свита вместе с каперангом убыла восвояси. Поповских ушёл с ними. Федосов увёл группу в район ожидания посадки. Настроение у всех резко сменилось на приподнятое. Наконец-то и мы всем своим составом идём на задачу. Каплейт еще задерживался, а на площадку прибежал матрос-авианаводчик с вертолетной радиостанцией и начал разворачивать антенну. Я валялся, опершись спиной о свой рюкзак и закинув ноги на контейнер с радиостанцией Смирнова. Меланхолично перебирал содержимое отсеков сумки минера и вспоминал решение командира, отработанное мною на его карте. Вывод у нас должен был осуществиться воздушным путём посадочным способом — значит до района доставят с комфортом. В прошлый раз мне пришлось с вертолета высаживаться на воду, здесь на сушу. Так что — ничего страшного. Однако, вон смотрю Федосов уже группу поднимает и строить начинает, решил потренировать в посадке. Наверняка, нужное дело. Как бы не замешкаться перед люком и не застопорить движение. Я перекатился на четыре конечности, встал, поправил на плече кобуру с пистолетом, приладил на грудь свой пулемёт и побежал в строй. Тренировка проходила весело. На страховке возле воображаемого люка стоял гранатомётчик Габой и якобы подсаживал нас на борт. На моё замечание о том, что бортовой техник выставляет маленький металлический трап, не отреагировали. Зеленый пояснил, что частенько лётчики требуют быстрой посадки и на трап возле люка лучше не рассчитывать. Первым несся Федос, прыгал на спину Габоя и с нее в воображаемый люк. Потом по плану Федосов должен был помогать остальным, а заодно и пересчитывать — сколько разведчиков на борту. Крайними заходили на борт я, Зелёный и «киевлянин»-пулемётчик. Пулемётчик должен был выпрыгивать первым, прикрывая своим огнем высадку основной группы. Мы с Зелёным должны сразу бежать по направлению движения, занимать оборону и организовывать пункт сбора после высадки. Потренировались достаточно, однако командир все не появлялся. Начали тяготить дурные предчувствия — а вдруг задачу отменят или вывод осуществят на каких-нибудь грузовиках? А еще того хуже — потопаем на ножках. А забивать ноги с самого начала выхода как-то неохота. Матрос-авианаводчик начал переговоры с кем-то по станции и тут же появился наш каплейт в сопровождении оперативного офицера и еще парочки штабных. Поповских подбежал к группе, Федос и Зеленый нацепили ему на спину рюкзак и подали его АКМ-С. Поповских, экипируясь, вполголоса начал доводить распоряжения до заместителя. Задачу нам не отменили, но добавили еще одну попутную. Сейчас полетим не сразу в район, а еще куда-то — и только оттуда нас выбросят. Вот почему так долго наш каплейт находился у кэпа.