Маугли из Москвы

Цой Юрий

— А когда нам можно будет выходить из пещеры? Не знаешь… А папа где? Понятно. Гуляет. Это все папки так делают! Пойдем тогда внутрь пещеры прогуляемся! Боишься?! Трусишка!

Мое понимание с «сестренкой» достигло оценки хорошо, хоть я и не представляю, как она это делает. Видимо мозг у них имеет определенные способности и может воспринимать и передавать ментально чувства и возможно образы. Я пока могу ощущать только чувства от моей мохнатой семейки, а вот они явно считывают более глубокие слои вплоть до образов в моей голове.

— А давай, я тебе мультик покажу! — Усатая морда с потешным удивлением уставилась на меня. Я закрыл глаза и как смог прокрутил в голове «Каникулы Бонифация». Восторгу моей «сестренки» не было предела. Она весело мявкала и скакала по пещере, пытаясь встать на передние лапы. Затем поймала меня в свои недетские объятия и вылизала мою обросшую макушку. Вот ведь — чистюля!

Глава 2

В

один из дней, счет которым давно потерялся в их однообразности, наша мамаша что-то для себя решила, муркнула и подтолкнула моя пятую точку к выходу. Рыся поняла ее без дополнительного стимулирования и осторожно пошла на выход, смешно нюхая воздух и теребя ушами. Дневной свет ослепил еще внутри каменных стен, и я с трудом различал окружающее пространство щуря слезящиеся глаза. Совсем отвык от света, еще немного и превратился бы в пещерного гоблина! Моя подруга, в отличие от меня, заметно подросла, а наша мама при дневном свете впечатлила меня до дрожи в коленках. Она разлеглась на небольшой площадке перед входом в пещеру и казалась огромным черным валуном, скатившимся с горы над нами.

Когда глаза немного адаптировались, залюбовался открывшимся видом джунглей, расстилавшимися ниже по склону и далее до горизонта. Из зеленого моря возвышались отдельные кроны гигантов как высокие скалы и целые острова то ли холмов, то ли рощи более высоких деревьев. Различные птицы летали повсюду и многоголосо верещали в ближайших деревьях и кустах. Яркое солнце более красного оттенка чем земное светило в вышине небосвода, а молочно-белые облака гуляли по голубому океану, бросая на зеленую поверхность под собой причудливые тени.

Мы с Рысей застыли в восторге от открывшегося вида и шевелили ушами, ловя крики животных, по крайней мере мне так казалось, когда в моих ушных раковинах напрягалась та или иная жилка. Когда откуда-то из зеленого месива раздались особо громкие звуки от неизвестного обитателя, наша мамочка села столбиком и издала поистине мифическое рычание. Лес в пределах слышимости замер, не издавая ни звука, пока через долгие секунды наконец не отмер и потихоньку вернулся к своим прежним делам. А мы, похоже, тут держим шишку! И это хорошо!

Я в восторге от солнца и свободы запрыгнул на Рысю, и она смешно заскакала, пытаясь сбросить меня, как какая-то игривая лошадка. Я держался изо всех сил и хохотал во все горло, получая удовольствие от энергичных скачек. Вскоре моей «сестренке» это надоело, и она коварно завалилась на бок, ухватывая свою шкодливую добычу в объятия, и громко урча заработала своим шершавым языком. Хорошо! И мыться не надо! Ой! Только там не надо!

С этого дня мы стали проводить много времени под открытым небом у входа в наше логово и однажды наша мамочка принесла свежеубиенную добычу. Мы с Рысей с интересом присели перед немаленькой тушей местного животного и стали его разглядывать. Размером со среднего буйвола, оно имело небольшие рожки с утолщениями на конце и гладкую короткую шерсть по всему телу с небольшой гивой по хребту. Зубы как у травоядных, окраска пятнистая защитной расцветки. Крови не видно. Видимо мамочка ударом лапы просто сломала ему шею. Рыся понюхала и стала лизать потенциальную еду урча как потерпевшая. Затем раскрыла свой ротик и вонзила белоснежные клыки в покрытую короткой шерстью прочную шкуру. Видать попала в артерию и оттуда струйкой потекла ярко красная кровь.

— Ф-ф! — Моя подружка отпрянула и стала слизывать с моськи кровь, прислушиваясь к своим ощущениям. Я уловил ее интерес и удовольствие от полученного вкуса. А что делать мне? Жевать травку? Или уподобиться чукчам и испить крови? С трудом решился и набрав прямо из раны немного крови в рот с отвращением проглотил. Соленая терпкая жидкость прошлась по пищеводу и стала укладываться в желудке. Рыся посмотрела на меня, одобрительно муркнула и впилась с рычанием в мамино угощение, смешно мотая головой и пытаясь оторвать кусок. Вскоре ей это удалось и дальше разделка еще теплой добычи не составила особого труда. Я пощупал свои зубы, потом посмотрел на отросшие ногти и не спешил поддержать свою подругу. Та вскоре набила свой живот, недоуменно поглядела на меня и, оторвав приличный шмат, присела рядом предлагая перекусить. Неуверенно принял подношение и закрыв глаза с трудом откусил небольшой кусочек. С усилием протолкнул его в горло и дальше оно уже самостоятельно опустилось в желудок. Стараясь не думать об ощущениях, принялся мужественно заталкивать в себя необходимые калории пока не сжевал весь кусок под одобрительным взглядом нашей мамаши. Вот так и прошло наше первое причастие! В следующие дни было уже не так противно есть сырое мясо, и я даже стал различать его вкус, когда добыча попадалась иного вида. «Мамочка» видимо старалась приносить животных с самым с ее точки зрения вкусным и нежным мясом. Все особи были молодыми и без яичек. Мы с Рысей были ей за это благодарны и успешно научились потреблять свежатину, набивая желудки до округлого состояния. После обильной еды обычно пару дней валялись как тюлени, переваривая пищу. Затем вновь обретали подвижность и начинали бузить и бороться, растрачивая полученную энергию. От такой пищи, сдабриваемой молоком, я и особенно Рыся пошли быстро в рост, обрастая мускулами и увеличиваясь в размерах.

Моя ничем не защищенная тушка, хоть и обросла дополнительным эпидермисом в некоторых местах, отчаянно просила защитного прикрытия и я постоянно размышлял о возможности изготовления одежды. Несколько раз с помощью палки и осколков камней пытался снять шкуру с принесенных животных, напрягая окрепшие мускулы и помогая зубами. Рыся старательно мне помогала, но только рвала шкуру своими острыми клыками. В итоге ничего не выходило, но даже если бы мне все-таки это удалось, был еще вопрос выделки сырой шкуры. Как их выделывать я не знал абсолютно. Слышал только что-то про мочу и сыромятную кожу. Но так как клочки кожи годные лишь для изготовления кошельков не представляли практического интереса, я не стал проявлять рвения в попытке их обработки, задвинув все это на неопределенное будущее.

Прошло еще время в череде дней, которые были безмятежны и неспешны, наполненные простыми радостями еды, игр и сна под присмотром нашей мамочки. Рыся полиняла и окрасилась под цвет ночи, став копией мамочки только меньшего размера. Я старательно собрал детский пух, вычесывая мягкую шерсть и путем долгих соображений и опытов сделал себе войлочные подгузники на веревочке из той же шерсти. Рыся увидев сей девайс, долго смеялась, катаясь на спине. Ну, и пусть! Зато мое хозяйство не будет мешать при движении.

Очень скоро моя скромная одежда оказалась востребована, так как наступила пора обучения молодняка охоте. Мы ходили за мамой, и она транслировала в наши головы беззвучные команды: залечь, ползти, смотреть туда или опустить глаза, чтобы животное не почувствовало наше внимание. Одновременно мы изучали опасных жителей населяющих зеленое море джунглей. Смерть могла прийти от самых неожиданных созданий: насекомых, змей, растений и от казавшихся безобидными животных. Мы устраивали засады, выискивали по следам ускользающую добычу и тренировались атаковать, распугивая разбегающихся в панике безобидных животных. Наконец, после программы изучения леса и его обитателей, нас с Рысей натравили на небольших упитанных животных, копошащихся в лесной подстилке с заданием добыть себе пищу. Мы как две пули устремились из засады к ничего не подозревающей добыче, нацелившись каждый на свою жертву. Рыся сходу подбросила ударом когтистой лапы пятнистого толстячка, а я в прыжке накрыл своей поджарой тушкой визжащее животное и обхватил его руками и ногами. И мама и Рыся принялись угорать над моей попыткой усмирить брыкающую добычу и не думали мне помогать. В азарте борьбы меня накрыла волна поглощающей злости, мозг казалось закипел и в какой-то момент я выплеснул все свое раздражение в крике:

— Замри, зараза! — Вместе с криком, будто ветер пронесся в голове, унося мою ярость и очищая сознание. Свинка, или кто там подо мной, дернулась и затихла вытянув короткие ноги с копытцами. На меня воззрились две изумленные усатые морды. Я удивился не меньше них, разглядывая живое, но видимо потерявшее сознание животное.

— И что это было?! — Пнул лежащую тушку и обратил взгляд на маму. Та подошла и, глядя сверху вниз, лизнула меня по голове, транслируя радость и гордость родителя за талантливого малыша. Следом подошла Рыся и урча потерлась о мою спину. Неужели я тоже обладаю ментальной способностью?! Какие-то намеки на это, понятно были. Ведь я общаюсь мысленно с Рысей и мамой, но оглушить с помощью непонятной фигни животное, это оказалось для меня полной неожиданностью. Что теперь с этим делать? Смотрю на обездвиженное животное. Мысленно прошу Рысю помочь, и она одним ударом острых когтей пробила шею моей жертвы, вызвав фонтанчик крови из яремной артерии. Гордые, мы вернулись в свое логово, неся каждый свою добычу. С этого дня нас посчитали условно взрослыми и теперь мы охотились самостоятельно, но постоянно контролируемые находящейся в пределах мысленного контакта мамочкой. Еще нас представили нескольким представителям нашего семейства, один из которых наверняка был папой Рыси. Огромные кошки со спокойствием приняли мое появление, видимо давно ознакомленные с этим фактом. Меня обнюхали, просканировали и признали достаточно разумным, чтобы пожить в их стае. Вот и славно! А то от вида громадных кошек меня пробрало до дрожи, ощущая одновременно ментальное давление на мои бедные мозги.