Маугли из Москвы

Цой Юрий

— А вон там еще один! — Нас охватила лихорадка охотников за сокровищами, и мы принялись ворочать камни и камешки, отыскивая возможно ценные кристаллы.

Чумазые и уставшие вернулись в свое семейное логово, и я высыпал горку камней и кристаллов из своей набедренной повязки, которая итак была на последнем издыхании. Со вздохом посмотрел на истертую с дырками войлочную ткань и отложил в сторону до стирки.

— А твой червячок вырос! — Усатая морда с любопытством уставилась на мой пах.

— Да уж! Очень беспокойный червяк. Все пытается норку найти! Ха-ха! Нет! Твоя не подойдет! Ни почему! Нет и все! Вот ведь, балда шерстявая! Мама узнает про твои мысли, отобьет нам попки до синевы. Так что, даже думать не смей в эту

сторону! Подкинь тот камешек! — Сел на свои потрепанные трусы и стал разбивать камни с вкраплениями зеленых кристаллов. С помощью крепкого булыжника принялся освобождать вкрапленные в породу ценные камешки, стараясь не повредить их в процессе дробления. Всего набралось двадцать один шестигранных кристаллов разных размеров и почти одинакового цвета насыщенного изумруда.

— Надеюсь, это достаточно ценные камешки для местных аборигенов. Только боюсь, что меня за них тут же прирежут. Лучше бы я нашел горсть медных монет… — Вздыхаю, перебирая камешки и любуясь их игрой в свете нашей живой люстры. Наигравшись красивыми камешками, пошел мыться у нашего подземного ручейка. Холодная вода приятно тонизировала кожу и прогнала почти постоянное томление в паху. Черт! Помастурбировать, что ли? Мой организм жил своей жизнью, вырабатывая гормоны и семенную жидкость, заставляя мозги работать в известном направлении и искать объект для реализации всего этого продукта. Похоже, все-таки не лень двигатель прогресса, а секс. Точнее поиски путей его реализации и завоевание самки с соответствующими намерениями. Нет никакого покоя! Немного успокоившись с помощью холодной воды, зарылся в теплую подушку с именем Рыся и заснул, вспоминая лица своих родителей и школьных друзей.

Проснулся и, проклиная свою физиологию, пригнувшись поплелся мыться холодной водой, пока моя мохнатая подружка не начала опять смеяться над моим видом. Когда вернулся, застал Рысю воркующую с мамой. Ощущая зуд в пятой точке, постарался очистить свою голову от лишней информации и приобнял черную махину, возвышающуюся надо мной почти на метр и подпирающая своей огромной головой свод нашей пещеры.

— Здравствуй, малыш! Мне Рыська сказала, что тебе нужны железные когти.

— Да, мама! Очень нужны! — Обрадовался я.

— Пойдем в Старый Город. Там может что-то еще сохранилось от людей. Может, что и найдем.

Я с энтузиазмом выразил свое согласие, и мы втроем двинулись через джунгли с сторону древнего города. Вскоре мою тушку, которая тормозила общее передвижение, посадили на широкий круп нашей мамочки и зеленая листва пришла в движение, устремляясь в сторону противоположную от нашей цели, сливаясь в глазах в один зеленый фон. Прыжки вверх и вниз так расшатали мой вестибулярный аппарат, что когда меня сгрузили на лесную подстилку, я минут пятнадцать лежал и пытался остановить картинку в глазах, под смех веселящейся Рыси, отлично чувствовавшей мое состояние и возможно видящая в моем сознании кружащиеся картинки их черных, усатых морд.

— Вот тут начинается большое логово людей, — сказала мама.

— Здесь?! — оглядываю такую же, как и везде стену зеленых джунглей.

— Да вот же! Видишь камни? — отодвигает ветку, за которой пряталась древняя кладка из крупных каменных блоков. — Пошли смотреть!

Ну, мы и пошли! Вернее, поползли по завалам крупных камней, переплетенных проросшими корнями деревьев и кустарников. Через примерно полчаса понимаю, что найти в этом месиве камня и джунглей что-то от прежних жителей нереально.

— Кажется, мы поздновато сюда пришли, — сказал с грустью, сидя на грубо обработанном камне. — Ничего целого не осталось.

— Да. Я и не знала, как тут все разрушилось и заросло. Мы сюда обычно не заходим. Охотится тут негде, да и проблем здесь тоже нет. Так что, не повезло тебе!

Грустно потопали обратно по джунглям, и я в раздражении пулял пси атаками на каждый шум или в увиденное животное. В итоге долбанул в очередной раз по кустам и нам пришлось, поджав хвосты, удирать от рассерженной мамаши толстонога, которая наставив свои короткие рожки, ломанулась в нашу сторону защищая своего напуганного малыша. Так как размер ее мало уступал нашей маме, а вес был значительно больше, то за нами получилась целая просека снесенной под корень растительности, закончившаяся большим поваленным деревом. Рассерженная мамаша помотала своей большой головой и поспешила назад к своему мычащему в испуге теленку.

— Ты мухорыл пархатый! Совсем голова не работает?! Ты кем себя возомнил?! — Прошлась по моим мозгам мама. От ее могучей пси оплеухи голова пошла кругом, а из носа закапала кровь. Пристыженно извинился и забрался на спину Рыси, собирая разбежавшиеся в пространстве мысли. Сильна наша мамочка!

Когда пошли знакомые места, родительница оставила нас и исчезла по своим делам. Видимо мы уже считаемся достаточно самостоятельными и ее контроль за нами сильно ослаб.

— Что будем делать? — спросила Рыся, присев в вопросительной позе.

— Мне надо искупаться. Смотри какой я грязный!

— Бедненький! И язык у тебя неправильный и шерсти нет. Только на голове и между ног. Ха-ха!

— Зато у тебя только на носу ее нет. Вези меня к реке!

— Я тебе что, мамочка?! Иди пешком!

— Ну, Рысечка! Ты такая сильная и большая! — Я почесал мою «сестрицу» за ушами и забрался на спину растаявшей от лести и ласки моей подружки.

— Вот же захребетник! Чеши теперь меня всю дорогу!

Так закончился наш поход за железным когтем и дни опять потянулись за днями, счет которым я давно потерял. Мы с Рысей охотились, играли и шалили, гоняясь за местными обитателями и наводя шороху в своих окрестностях. Я вконец истрепал свои шерстяные трусы и перешел на травяную юбочку, которую можно было сделать достаточно быстро и так же быстро потерять, продираясь через колючий кустарник. Моя кожа от такой жизни задубела, загорела, а на руках и подошвах ног покрылась плотными мозолями. Я теперь не хуже обезьян мог прыгать по деревьям, удивляясь своей силе, которую никак не могли выдать мускулы земного человека. Постепенно растения открылись мне, и я теперь могу по одному только запаху определить можно его есть или нет. Мой мозг не только мог выдавать и собирать пси образы, но и напрямую давать команды маленьким смешным зверькам, обитавшим рядом с нашим логовом и пользовавшихся нашей защитой. Я и Рыся выбирали себе по юниту, и мы соревновались в том, кто лучше может управлять мохнатой игрушкой. Потом мы кормили до отвала наших «биороботов» фруктами и отпускали к сородичам, которые собирались вокруг, болея за своих «спортсменов». Видимо им тоже нравилось такое обращение, и они по вечерам выстраивались перед нашим логовом в ожидании, когда мы решим развлечься, смешно угукая и общаясь между собой на своем тарабарском языке.

Время для меня потеряло значение, погода тоже не могла мне подсказать смены времен года, радуя своей однообразностью. Дожди шли как по расписанию, питая растения и речки, а температура почти никогда не меняла свои значения. Только Рыся увеличиваясь в размерах, свидетельствовала о прошедшем времени. Вскоре ее интересы распространились не только на меня и на наши игры, а и на своих соплеменников противоположного пола. Я все чаще оставался один и от скуки занимался плетением всяких поделок из травы, листьев и кусочков коры. Я сделал циновки, корзинки и разные сумочки, достигнув в этом ремесле неплохих результатов. Мои друзья-мохнатики активно пытались перенять мои умения, с помощью коротких мохнатых пальчиков делая смешные поделки и используя их в быту. Я с ними легко мог общаться в одностороннем порядке и занял среди них место негласного вожака. Под моим руководством они стали строить небольшие домики и пристрастились ловить рыбу с помощью деревянных копий и ловушек из плетеных корзин.