Маугли из Москвы
Шрифт:
На третий день я проснулся, чувствуя в своих руках тонкую талию, а не щеке легкое дыхание моей «сожительницы». Осторожно освободился и, вставая уже не видел, как приоткрылись голубые глазки, а легкая улыбка появилась на пока чистом лице.
Еще через неделю, я неожиданно обнаружил, что талия под моими руками стала шире, бедро под покрывалом круче, а открытые глаза почти на уровне моих глаз. Позднее проанализировав все эти факты, пришел к выводу, что моя подружка внезапно подросла и округлилась, что стало трудно скрывать даже в длинном балахонистом платье. И как это понимать? То не росла несколько
Сегодня моя «сожительница» пришла с чистым лицом. Что-то в ее походке и осанке изменилось, а взгляд из изучающего превратился в безмятежно мечтающий. Я немного насторожился, но ничего большего не произошло, кроме того что Силь укладываясь спать легла к «лесу» тылом, а ко мне лицом. Я недолго блуждал взглядом пока не встретился с темными зрачками Силь. Темные омуты глаз притянули мое сознание, а тело сковала непонятная сила. Разум стал рассеянным, непонятные образы замелькали в моем воображении, и я совсем не удивился, когда зрачки девушки стали голубыми, а волосы пожелтели соломенным цветом. Дальше — как в тумане, вроде прекрасной сказки, где героя отлавливает прекрасная фея и использует его по назначению на цветочной поляне.
Проснулся в прекрасном настроении и с удивлением не ощутил рядом никакого тела. Открытые глаза подтвердили отсутствие Силь. Может проснулась пораньше? Тут меня посетили смутные воспоминания прошедшей ночи, где я действовал не самым лучшим образом. Что это? Грезы или я стал мужчиной? Оттягиваю штаны и рассматриваю своего бойца. Непонятно! А это что?! На правой стороне в районе паха появилась татуировка какой-то веточки с листьями, которую я не заказывал. Хм… Надо найти Силь!
Силь не нашлась! Ни сразу, ни потом. Никто не всполошился, кроме бригадира, которому надо будет отчитываться перед начальством за потерю имущества. Когда я рассказал Дронту о своих сомнениях о проведенной ночи и продемонстрировал ему появившуюся татуировку, он молча достал стаканы и налив самогонки произнес:
— Поздравляю тебя! Тебя выбрала Сильфида!
— Кто?!
— Выпей сначала. На, занюхай! Повезло тебе! Сильфиды — это прекрасные женщины, живущие на далеком острове, где нет мужчин. Они поголовно волшебницы и живут очень долго. Для того чтобы найти себе подходящего мужчину, созревшая Сильфида отправляется к людям и долго выбирает отца своей будущей дочки. Кстати, рожают они всегда только дочек. А когда найдут подходящего для себя партнера то, проведя с ним ночь, помечают его определенным знаком, делая метку, что этот мужчина занят. А еще, теперь тебе не страшны болезни и проживешь ты дольше чем обычные люди.
— А… А я ее больше не увижу?
— Бывает, что Сильфида навещает своего избранника не один раз, но это только рассказы, которые бродят среди обывателей. Как там на самом деле — неизвестно. Давай еще по одной. Расскажи… Как это было? Никогда не разговаривал с человеком, которого пометила Сильфида! Кстати, об этом лучше молчи. Иначе… Не знаю что, но вряд ли будет что то хорошее. Так расскажешь?
— Да особо рассказывать нечего. Даже обидно! Очаровала и воспользовалась, а я как во сне,
— Ха-ха-ха! Почти! Ой, рассмешил! Дочку ты сделал! Иначе бы не ушла. Давай за дочку! — Мы допили бутылку, и я в рассеянных чувствах шатаясь поплелся в свою каморку. Вот только появись еще раз! Погрозил в воздухе кулаком сбежавшей «жене» и улегся на кровать. Я тебе устрою свадебную ночь! С это мыслью и уснул. Все равно день потерян, а животных я покормил.
С пропажей Силь все решилось просто и обыденно. Бугор всем запретил вспоминать о ней, а управляющий никогда и не знал точного количества работников и тем более их имена. Так что, жизнь вернулась в прежнюю колею, а во мне навсегда поселилось сожаление об утрате чего-то светлого и нужного, как маленькой частички своей души.
— Что, Ворон! Бросила нас хозяйка? Мы, можно сказать, к ней всей душой… А она? Веточку нам нарисовала! А я еще все самое интересное пропустил… Эх! Хоть бы запомнил, как мужчиной стал. Вот ты уже был с кобылкой? Молодец. Много? Да… Везет тебе! — Так я общался с Вороном изливая ему свою печаль. Ворон меня подбадривал как мог, намекая на множество «кобылок» в нашем хозяйстве, но я уже объяснял, чем они меня не устраивают. Вчера на хутор приехал сам хозяин с гостями и семьей, чтобы провести на природе несколько дней. Вот меня и озадачили лишний раз помыть и расчесать Вороного, который тут оказывается находился на реабилитации после травмы на скачках. Так что, я совмещал труд с ментальной беседой пока не прибежал наш бригадир Лукаш.
— Гор! Давай Вороного! Хозяин ждет!
— На! — Протягиваю ему повод.
— Э… Давай ты сам отведи. А я провожу. — Огромный жеребец обладал своенравным характером и бугор как никто это знал, получив раз коленом по своей пятой точке и улетев головой в корыто с пойлом.
— Пошли Ворон! Покажем себя…
Вывожу его на широкий двор перед усадьбой, где на широком крыльце собралась пестрая толпа хозяев и гостей, собиравшихся на конную прогулку.
— А вот и наш Ворон! Вот он мой красавец!
Высокий мужчина с темной бородкой радостно поспешил к своему призеру, но Ворон вскинул вверх голову, чуть не вырвав у меня повод и стал косить белками глаз в сторону своего хозяина. Тот притормозил, сделав вид что просто любуется, но понятно было, что слегка опасается подойти ближе.
— Жаль нашего Жуля нет. Сломал бедняга шею на последних скачках. И кто теперь его заменит?! Ворон никого кроме него не признавал, — стал пояснять еще двум степенным мужчинам, стоявшим на крыльце в окружении слуг и непонятных дам.
— Какой красавец! — Воскликнула одна довольно симпатичная особа, взмахнув белым платочком в руке. — Неужели нельзя на нем покататься?! Пекар! Дорогой!
Хозяин скривился лицом в сторону от гостей, затем вернул себе добродушное выражение и повернувшись ответил:
— Мерион. Я со всей душой! Но этот дикий жеребец только и может что мчаться на скачках, к тому же единственный жокей способный с ним управляться разбился. Так что, увы!
— А этот слуга? Он то его привел!
Все воззрились на мою скромную персону, и я почувствовал неловкость от своего вида в деревянных сандалиях и в грубой рубахе со штанами подвязанными веревкой.