Маяк надежды

Кас Маркус

— Как бы это ни звучало, есть проблема и есть решение, — ответил я, задумчиво глядя на сейчас такую жизнерадостную картинку за окном. — А значит, всё что остается, найти это самое решение.

— Вот так просто? — хохотнул адмирал.

— Ну, если вы желаете сложно, то придется постараться, конечно же, но и такой вариант всегда есть, — улыбнулся я.

— А вы мне нравитесь, граф! — пророкотал он и хлопнул по столу. — Я бы вам штурвал доверил!

Было такое в одной из моих жизней. Звучит романтично, но посреди взбесившейся стихии уже не

так привлекательно. Когда ты толком не понимаешь, что делаешь, не знаешь где горизонт и даже небо, и идешь лишь на одной уверенности. Судьба любит храбрых, но искушать её лишний раз тоже не стоит.

— Благодарю, но я пожалуй буду заниматься тем, в чем действительно разбираюсь.

— Так вы беретесь за заказ? — обрадовался морской волк.

— Однозначно, — кивнул я. — Пусть пока не очень понимаю, в чем именно он состоит.

— Нет, ну однозначно нравитесь! — залился смехом Волков и, отсмеявшись всласть, посерьезнел: — С чего начнем?

— Нужно выяснить, есть ли у этого явления какая-то система.

— Бесполезно, — махнул рукой мужчина. — Уж я досконально изучил, всё записывал, сравнивал с происходящим. Пытался найти связь отключений со всеми столичными событиями. И не столичными. Конечно, вы можете сами всё перепроверить. Если у вас свои источники, то лишним не будет. Но поверьте, нет никакой системы.

— Я бы изучил ваши записи. Когда последний раз был сбой?

— Да вот три дня назад. А до этого месяц тишины. А до того вообще через день было. А записи конечно берите, вот они.

Адмирал поднялся и пошарил на полке между банками с крупами. Достал блокнот в кожаной обложке и протянул его мне.

Почерк у Волкова был идеальным. Буковка к буковке ложились ровно и красиво. Я представил, как он столь филигранно пишет в условиях качки и улыбнулся.

— Свежий взгляд никогда не помешает, — я быстро пролистнул несколько страниц. — Но пока что мне видится разумным изучить всё на месте.

— Как скажете, граф, — пожал плечами адмирал. — У меня комнатка гостевая имеется, так что располагайтесь и изучайте сколько потребуется. А то можете и в самой башне разместиться.

Доля сомнения в его голосе была. Но не объяснять же ему, что универсал может распознать магические потоки. Разобрать их на составляющие и понять, что именно становится причиной происходящего. Может и не с наскока, но приблизиться к разгадке.

Впрочем, главное результат, а уж в нём я не сомневался. Так или иначе, но я разберусь. Вопрос времени и вариантов.

Вот как раз первым вариантом и была «слежка». Пусть придется ночевать возле маяка, но зато место какое чудесное. Надышусь морем, а это тоже полезно.

— И я хотел бы исследовать сам маяк, — добавил я.

— С удовольствием вам его покажу, — искренне воодушевился Волков. — До сих поражаюсь, до чего отличная работа! Его возводили чертовы гении, да-да!

Он не забыл вынуть из печи уже готовые пирожки, укутал их в несколько полотенец, а затем проводил меня к главному путеводному символу мыса.

За низкой

толстой дверью почти сразу же начиналась узкая лестница. Под ней стояли ящики, а по пути наверх разместилось несколько полуэтажей-площадок. Свет падал из узких окон так ловко, что всё прекрасно освещалось.

Место было обустроено для вполне сносного проживания. Нашлась тут кровать, кресла, походная кухня, холодильник и шкафы с провизией. Заметив мой изучающий взгляд, адмирал объяснил:

— Когда сильный шторм, то туда-сюда не побегаешь, смоет и прощай не успеешь крикнуть. Да, можно воздушную стену поставить, как возле дома, но сами видите, на одну магию и здесь полагаться не приходится. Скот-то в безопасности за скалой, ну подмочит немного, не страшно. А тут не забалуешь, вот и сижу внутри, пока не успокоится. Ну и ночи на вахте, работа такая.

Судя по наведенному уюту, сидел адмирал тут не только во время шторма или ночами. И его можно было понять, что-то совершенно особенное было в таком необычном жилье.

Мы поднялись и вышли на верхнюю площадку, в фонарное помещение. Вид отсюда открывался невероятный. Впереди бескрайнее море, а позади Кронштадт и дальше красавица-столица, растекающаяся вдаль.

— Бывают такие бури, — произнес смотритель, с доброй улыбкой глядя на спокойную водную гладь, — Что волны встают дыбом, взмывая до самого верха. Башня вздрагивает от напора стихии. Но выдерживает. Всегда выдерживает.

У меня невольно мурашки пробежались, когда я представил эту картину. Но адмирал говорил с таким благоговением и восторгом, что я почти почувствовал, каково это. Стоять среди шторма на вершине маяка и смеяться в лицо стихии.

Прямо как стоять у штурвала корабля, падающего в пропасть гигантской волны. Безумно хохотать, потому что как иначе? Всегда выдерживать — хорошее качество не только маяков.

Волков принялся говорить об истории этого места.

А я осторожно прощупывал его магией.

И убедился в том, о чем уже догадывался. Маяк сам по себе был артефактом, не только фонарь. Всё тут, от основания до крыши, было пропитано магией. А ещё историей. От каменной кладки веяло годами жизней как тех, кто строил это место, так и тех, кто за ним приглядывал.

А уж вместе с комментариями смотрителя это становилось ещё ярче.

Адмирал был искренне увлечен этим местом. Рассказывал детали внутреннего устройства башни, какие-то случаи с другими смотрителями. И, конечно же, великие истории спасения кораблей.

Я же изучал необычные переплетения стихий и прочих сил, вложенных в маяк. С удивлением обнаружил магию разума, причем в одной из основных линий. Она, как и огонь, пробивалась через бурю и дарила надежду. Для тех, кто всматривается во мглу в поисках дома. Изумительная деталь.

— Кто, говорите, построил маяк? — вклинился я в паузу между повествованием.

— О, это весьма занимательный вопрос! — оживился Волков. — По этому поводу несколько версий и каждая, знаете ли, имеет право на существование.