Маяк надежды

Кас Маркус

— Хороший урок, — согласился я. — Прежде чем вы подпишите бумаги, я должен вам сказать, что делать это необязательно. Вы можете оставить себе верфь, клятва уже снята.

— Испытываете меня? — вскинула подбородок графиня, тон её похолодел. — Вас можно понять, но я приняла решение. Не вижу смысла мучать Кузьму Михайловича больше, чем он это уже сделал сам с собой. Мне не будет радости от его страданий.

Всё же немного обиделась. Но я знал, на что иду. У меня не было пагубного недоверия, как у Варягина, но и слепой веры тоже. Пусть уж лучше

на меня обижаются, чем потом будет неприятный сюрприз.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — поклонился я. — Не желал вас задеть.

— Пустое, — она махнула рукой и улыбнулась. — Вы тоже извините мою несдержанность, я же понимаю что вы переживаете за Луку Ивановича. Сегодня столько всего произошло… Сложно совладать с эмоциями.

— К счастью, дальше они будут исключительно хорошие, — улыбнулся я. — Думаю, теперь стоит пригласить Луку Ивановича, чтобы он присутствовал при подписании бумаг.

— Безусловно! — воскликнула графиня и глаза её загорелись.

Пока она звонила деду, я заглянул в гостиную. Призрак стоял и смотрел через открытое окно на залив.

Патриарх прибыл очень быстро. Я догадывался, что дед подгонял водителя и тот нарушил все возможные правила. На меня он бросил короткий сердитый взгляд. Ну ещё бы, мы всё провернули за его спиной. Но главное результат.

Впрочем, Лука Иванович напрочь забыл о своём недовольстве, когда услышал в чём дело. Его радость затмила всё остальное.

— Саша, — он по-мальчишески дернул меня за рукав, когда Варягина ушла за документами. — Неужели это всё наяву?

— Да, — просто ответил я.

— Но мы с тобой ещё побеседуем по поводу того, как нехорошо иметь секреты от близких, — наигранно строго сказал он, но не выдержал и расплылся в улыбке.

Знал бы он, сколько этих секретов… Но порой раскрытие тайн влечет за собой множество проблем. Моих тайн уж точно. Пока не время. Когда-нибудь это произойдет, но не сейчас.

Нина Федоровна вернулась с папкой, руки её слегка дрожали. Всё было подготовлено заранее, осталась одна подпись. Мы договорились с графиней, что для патриарха именно это станет знаком освобождения от бремени.

Пусть она уже была свободна, но волнение её было ещё большим, чем при встрече с императором.

Я всё ощущал. Уйму эмоций, бурлящих в этих двоих с виду спокойных людях. Магия разума не давала мне шансов не ощущать, а они совсем не старались подавить чувства.

Церемония, иначе и не назовешь, проходила в небольшом уютном кабинете.

Графиня села за массивный дубовый стол, возле которого казалась ещё более миниатюрной и хрупкой. Неторопливо расправила платье и взяла ручку. Рука её застыла в нескольких сантиметрах над бумагами. Нина Федоровна бросила озорной взгляд на деда, который дышать перестал от волнения, неожиданно подмигнула ему и решительно поставила подпись.

Дом не содрогнулся и ничего подобного не произошло. Но напряжение, всё же охватывающее их обоих, резко отступило. Вот теперь точно всё решено и дороги назад

нет.

Патриарх подошел к Нине Федоровне и бережно взял её за руки. Нежность в его взгляде была способна растопить целый ледяной остров.

— Кхм, — кашлянул я, было немного неловко наблюдать такой интимный момент. — Мне пора.

За окном начинало быстро темнеть, а меня ждал маяк и решающая ночь. Да и паре стоило остаться наедине, чтобы без смущения насладиться и отпраздновать. Я был невероятно рад за них, но хорошо понимал — сейчас никого не должно быть рядом. Этот момент должен принадлежать только им.

Меня проводили до улицы, обернулся я уже возле машины. Граф и графиня держались за руки. Чуть дальше стоял призрак, вне зоны их зрения.

Граф Кузьма Михайлович Варягин низко поклонился мне и медленно растаял в воздухе. Дух ушел и что ждало его по ту сторону, не знал никто. Мне всё же хотелось думать, что нечто лучшее.

Я помахал на прощание рукой и сел за руль.

Одно славное дело решено, осталось закончить ещё одно, но не с таким счастливым концом. Не для всех участников, по крайней мере.

Правда, оставался ещё императорский бал, но вот об этом думать не хотелось. Положение Вознесенских, несмотря на приглашение, оставалось шатким. Значит, на мероприятиии не избежать косых взглядов и даже провокаций. Общество примется испытывать нас, так уж всё устроено.

Поэтому радости по поводу необходимости присутствовать там, я не испытывал. Главное не вспылить, хотя к тому моменту влияние стихии огня должно пройти.

Слишком уж много непредсказуемого могло произойти на балу. И мне это не нравилось.

К тому же, репутация молодого графа Вознесенского никуда не делась. Как и его старые знакомства. Пока судьба отводила от меня новые встречи, но бесконечно это длиться не могло.

Так что, пока все в доме думали о нарядах и расписании праздника, я готовился к неприятностям.

Как-то давно, когда я упрекнул учителя в пессимистичном взгляде на мир, он выдал весьма мудрую вещь, предварительно обругав меня, естественно.

— Быть готовым к беде не значит её ожидать и зазывать, — сказал тогда он. — Это значит, что ты продумал все варианты. Если беды не случилось, ты будешь рад даже больше, чем рассчитывал. Если она произошла, то ты не расстроишься и не растеряешься. Это тоже своего рода победа. Так ты не проиграешь никогда.

Этот принцип я понял позже, мудрые слова не всегда доходят без практики. Но был благодарен своему наставнику до сих пор. Вспомнив этого вредного драчливого и надменного старика, я улыбнулся и надавил на педаль газа.

Вдали сверкнула первая молния. В открытое окно машины ворвался яростный горячий ветер.

Из-за приближающейся бури стемнело раньше. К мысу я подъехал в ранних сумерках. Ураган набирал мощь и за ту минуту, пока я добрался через луг, меня едва не сбило с ног.

Огонь наверху башни горел, но адмирал обнаружился в домике смотрителя. Он боролся со ставнями, закрывая их.