Маяк. Ученик

Минин Андрей

Феня все не умолкал.

— Прего, дурак, не справился и когда убивал Брина, взял лишнее, не успев переварить то, что уже получил, и на него легло клеймо безумия. Совершил много ошибок. С этого и начались наши проблемы. Нами заинтересовались. Началось расследование.

На это мне было плевать. Я спросил о том, что интересовало меня, раз уж он готов говорить.

— Что изучали в той лаборатории? Кристаллизованная скверна? Что это?

— Кое-что очень незаконное, — усмехнулся Феня. — Мы с Прего случайно об этом узнали, а потом у нас родился план, как забрать это себе. Мы хотели получить силу, и я ее получил. Видишь?

— Не вижу. У тебя нет медальона, —

ответил я, сжимая челюсть от злости и скрипя зубами.

— Зачем он мне? Я покинул Океанию в надежде догнать тебя и сожрать то, что тебе не принадлежит, а потом отправиться в Империю Плеть, где таким магам как я всегда рады. Перстень мага будет смотреться на мне лучше, чем медальон.

— И какой у тебя ранг?

Он расплылся в улыбке.

— Я бакалавр.

Я вскрикнул.

— Это невозможно! Слишком быстрый рост. Так не бывает. У всего есть цена.

— Как видишь, возможно. Ладно. Мы с тобой заболтались.

Мою голову начало выворачивать в сторону. Я похолодел, сопротивляясь изо всех сил. Шея начала хрустеть… И тут он остановился.

— Впрочем, убивать тебя теперь незачем. Ты жалкий ученик, с мутацией и проклятием на душе. Отомстить ты мне не сможешь. Да и бакалавром тебе не стать.

Он облизал вспотевшие губы. Оглянулся.

— За мной идут от самой Океании. Ищейки что-то пронюхали. Прощай, Кай. Больше не увидимся. Меня ждет корабль.

Он ушел, оставив меня висеть в воздухе, прижатым к стене. Заклинание еще работало. Так я провисел еще час, а потом неожиданно упал, ударившись копчиком об пол, но боль в теле была куда меньше чем боль в душе. Эти два дурака погубили столько хороших парней и девчонок, наших друзей, ради какой-то кристаллизованной скверны? Ради силы? Я горько улыбнулся. У меня для тебя плохие новости, Фенька. Прего получил клеймо безумия, а ты…

Когда он уже уходил я почувствовал того, кто в нем живет и вызывает во мне животный ужас. Живет не физически, а ментально. Растет, а Феня этого не замечает. Он лишь раз взглянул на меня из-за его плеча, а потом снова спрятался. Пройдет время и от Фени ничего не останется. Его место займет «это». Вот что меня пугало. Нет никаких безопасных способов пустить скверну на свое развитее. Ха! Я воочию увидел к чему ведут эти «секретные» методики поглощения скверны… Два идиота.

Глава пятая

Дела полицейские

Отряхнувшись от пыли, я прошел по мокрым, оставленным Феней следам до входной двери и закрыл ее. Дверь была целой, не разбитой. Очевидно, он открыл ее своим телекинезом. И ни замок, ни засов — не помогли.

Я был раздражен. Тогда зачем вообще нужна дверь?!

Спать больше не хотелось. Какой уж сон? Шея зверски болела. Так что я вернулся в кабинет, нашел свой медальон под столом и, починив цепочку, повесил его на законное место. Теперь на нем уже две вмятины. Два шрама, отражающих самые важные вехи в моей жизни. Встречу с ведьмами и охоту на меня и школьных друзей — Прего и как оказалось, Феньки, которого я выходит, совсем не знал.

Поднявшись на второй этаж, в спальню, я открыл окно, подтащил к нему кресло и сел в него, наблюдая за черным небом, в котором вспыхивали молнии, и гремел гром. Слушал дождь, падающий на землю, и смотрел вдаль, погружаясь в свои мысли и воспоминания. И конечно тер шею, которая не переставала болеть. Такое жизнь-травой не вылечить. Или нужно время или придется сходить к врачу. Костоправ должен справиться. На мага-лекаря у меня денег не хватит.

Ох-х.

Надеюсь, эта история с кристаллизованной скверной закончена, но я бы на это не рассчитывал. По словам того же Фени за ним идут… и я почему-то склонен ему верить. А значит — кто бы ни взял его след, он может навестить и меня и других оставшихся в живых одноклассников. Впрочем, я понял, почему они выжили. Тот артефакт, который мы случайно разбили. В комнате, где это произошло, были только те, кто уже умер и… И я! Остальные ребята, та же Рогеда — копались в коридоре, хихикая и рассматривая там портрет какого-то смешного дядьки на стене. В общем, им повезло.

Настроение было никаким. Какая-то меланхолия. Снова я был на волосок от смерти и снова я выжил не благодаря своему упорству или талантам, а благодаря… Слабости? Никчемности? Выходит так. Меня не посчитали угрозой.

Я криво улыбнулся. Я ведь не опускаю руки. Тружусь. Ищу возможности. Но пока ничего значимого так и не добился. Ученик без заклинаний это ничто. Да и не настолько высока эта планка, чтобы гордиться собой. Это лишь маленький шажок к чему-то большему.

Сейчас меня беспокоили последние слова Фени. Бакалавром тебе не стать. Это прозвучало твердо, без сомнений. Вот что меня тревожило. Что он увидел во мне такого, что сказал это? Я ведь был в диагностической печати и мэр даже не заикнулся о подобном. Не предупредил. Или он с умыслом умолчал об этом? Вопросы, на которые ответ мне придется искать самому…

Меланхолия и мерзкая апатия не проходили, и я был вынужден шлепнуть себя ладошкой по лицу, прогоняя сонную одурь и причиняя еще больший вред своей шее. Боль то меня и привела в чувства. Наконец проснулась хорошая злость, что заставила меня двигаться, а не сидеть и смотреть в окно, в котором уже показался край солнца. Наступило утро. Дождь прекратился и небеса очистились. А запах… м-м-м… свежесть. Легкий, теплый ветерок. Еще один глубокий вдох и на душе стало легче. Жизнь продолжается.

Спустившись в подвал, я зарядил генератор энергией, оделся и пошел искать костоправа. Нашел и не так далеко от маяка. Он жил в двухэтажном доме, где первый этаж это его клиника.

Посмотрев на мою раздувшуюся шею, он принял меня без очереди. Люди, ожидавшие прием — не возражали. Только проводили нас взглядом, пока мы не скрылись в его кабинете.

Сразу скажу — было больно. Перед тем как вправлять шею, он заставил меня выпить десяток сладких до приторности отваров, а потом стал разминать мне своими сухими и костлявыми руками затылок. Нажимать на какие-то точки. На мой вопрос, что он делает — ответил, что диагностику.

Определившись со мной и причмокнув губами в негодующем восклицании, он усадил меня за стул и встал позади. Сперва все было приятно, больше похоже на массаж головы. Я даже расслабился и стал получать удовольствие, едва не мурлыча как кот, когда его пальцы перебирали складки кожи на шее. Массировали плечи, расслабляя их. Ощупывали каждую мышцу. Кадык. Гладили меня за ушами. А потом он начал выворачивать мне голову. Влево. Уй, е! Вправо. Уй!

Хруст.

— Ай! — Не сдержал я вскрик, вспомнив Яка Кость, да не будет он упомянут без проклятия на его голову.

— Терпи, — буркнул костоправ, снова дернув меня за голову.

— Ай!

Какое тут терпи?! Больно же!

Короче, от него я ушел с похудевшим кошелем, десятком баночек с отварами и мазями и с перемотанной тугой повязкой шеей, которую нужно снять не раньше чем через сутки.

Время было обеденное, и на пороге маяка меня дожидался Ти-о-та. За плечами портфель. Только со школы, даже домой не забежал.