Маяки
Шрифт:
– О, приехал писатель, не запылился! Будьте здоровы! – Ироничный поклон в мою сторону.
Я не двинулся.
– Ну как ему твое белье? Оценил кружева?
– Мама, это сюрприз! Планировался. Ты пьяна?
– Тю! Не показывала еще? Так в этой робе и встречала мужа? Беда с вами!
Она присела на табуретку у стола.
– А я у Зябликовых была! Они телек новый купили. Меня позвали обмыть! Огроменный! Смотришь – как в раю. Сидят, балдеют. Я тоже разомлела. Еле ушла.
– Не завидуйте, Клавдия Ильинична, – отстраненно сказал я.
– Чего?
– Тысячелетняя технология. Так они нас и ловят.
Маришка насторожилась.
Клавдия
– Чего???
Я встал и, глядя прямо в ее пьяные глаза, продекламировал как на экзамене:
– Человек всегда должен совершенствоваться, расти интеллектуально и нравственно, развивать свой генетический потенциал. Если вам хорошо и вас все устраивает, значит, вашу личность взломали со всеми вытекающими. Развитие остановлено, вы уже не человек, дальше – деградация и рабство.
– Более или менее объективный критерий, – согласилась Маришка. – Только немного не по адресу.
Клавдия Ильинична обмякла.
– Виноват, Клавдия Ильинична, это я о своем, просто мысли вслух, чтобы не забыть. Вы тут ни при чем.
– Ханжа!
– Есть немного, не буду спорить.
– Это что сейчас было, доча?
– Концепция поменялась, мам. Растет человек!
– Чего?
– Потом объясню. А сейчас я быстренько переоденусь и мы побежали в яблоневые сады!
– Лучше сюрприз покажи! Нужны ему твои сады!
– Сюрприз будет вечером!
– Правильно, Маришка! Пусть потерпит, поработает над своим потенциалом! Ха-ха!
Мы уже вышли из дома, а я все еще слышал пьяный хохот Клавдии Ильиничны.
Павел Губарев
Покупатель, покупательница
Посмотрите налево. Вы видите песок. Посмотрите направо. Снова песок. До горизонта. Посмотрите прямо перед собой. Вы видите то же, что и я, верно? Огромный торговый центр. Новенький, блестящий. Стоит нагло посреди пустыни. Посмотрите внимательнее на стену прямо перед собой – что вы видите? Отражение удивленного идиота средних лет. Который не знает, что делать, и разговаривает сам с собой от безвыходности.
И вот выражение его лица меняется с удивления на беспокойство. Он начинает догадываться, что сити-молл в пустыне – это не то, чего не может быть. А то, что он не должен видеть.
Отражение в блестящей стальной поверхности начинает хмуриться и соображать. Как ему быть? С чего все началось вообще?
«Три дня и три ночи бился принц с драконом. И наконец победил его. Все три головы чудища дымились у ног героя. Путь к башне был свободен. Храбрый принц зашагал по ступеням витой лестницы. На самом верху, за дубовой дверью, за чугунными засовами, за тяжелым замком, была темница. Там ждала прекрасная девушка, обещанная принцу в награду старой колдуньей. Одним ударом стального меча он разрубил засовы и отворил дверь. Но обманула принца колдунья. В темнице была не прекрасная девушка. На широкой кровати, на нежных шелковых простынях, под бархатным пологом, сидел прекрасный юноша».
Я читала вслух. Неожиданно папа забрал у меня планшетку и сказал маме, что если он еще раз увидит у меня эту сказку, он сломает планшетку об колено. Я замолчала. Мама тоже ничего не говорила. Папа сказал маме: «И не надо закатывать глаза» и бросил планшетку на пол. Потом они стали спорить. А я не слушала. Я подобрала планшетку и стала
«…фея открыла пузырек со снадобьем и чихнула. По дворцу поплыл запах апельсинов, заморской халвы, молодых яблок и кока-колы. Придворные ахнули. Лошади за окном заржали, плотники перестали стучать молотками и почему-то вспомнили о своих любимых женах. А жены у плотников в том королевстве были, поверьте, пусть и простушками, но самыми красивыми простушками на свете. И вот несчастный Конвальд выпил снадобье, и ослепительное сияние разлилось по всей зале. Зажмурились даже портреты королей, висящие на стенах. А когда сияние утихло, прекрасный юноша превратился…»
Мне сказали идти в свою комнату. Я вышла, мама с папой продолжили ругаться, только еще громче. Я зашла в свою комнату, села в кресло и стала рисовать принца с юношей, пока никто не видит. Потом громко хлопнула дверь. Папа ушел.
Я вышел из шлюпки и огляделся. Песок. Пустыня. Облупившаяся краска на стенах плюгавого автоматизированного космодрома. Это не жилая планета, это полустанок. Хуже и быть не может. Я толкнул люк, но хлопнуть от души не получилось – он закрылся с мягким чмоканьем. Местное солнце припекало. Как же нелепо все это смотрится со стороны, дурацкая картина: песок, железо и кусающий локти мужик, у которого на лбу написано: «Кризис среднего возраста». Больше на картине ничего нет. И быть не может: что делать нормальному человеку на безымянном полустанке?
Этот кусок тмутаракани наградили пригодным для дыхания воздухом с одной целью: когда очередной безмозглый ездок на арендованной шлюпке отключит автопилот и, выныривая из норы в открытый космос, собьется с курса, он должен куда-то свалиться с трассы.
Чем расходовать запасы воздуха, пока шлюпка тычется носом в эфир, нащупывая навигационную сеть, лучше опуститься на ближайшую освоенную планету и торчать там.
Мне кажется, что это не лучший выбор, но шлюпки, преданные своим космолиниям, от греха подальше передают управление автоматике. У порядочных космолиний один приоритет: соблюдение правил движения. А я пользуюсь услугами только порядочных космолиний. Я вообще разумный человек. За исключением редких случаев. Таких, как этот.
Я плюхнулся на песок и уставился в небо. Ну все – не меньше трех дней здесь торчать. Вляпался, как беспечная муха в липкую ленту. А нечего было гонять по космосу, не успокоившись после ссоры с женой. Сиди теперь, наслаждайся. Жара. Пустота. Консервы. Ох, выпить бы. Ха! Поди найди тут бармена! Придется пить теплую воду, пахнущую пластиком. Это все, что у тебя в шлюпке, мой друг.
Пей, пока диспетчер не прилетит на голубом вертолете. Обязан успеть за трое суток. Но мы все прекрасно знаем, что сподобится он только к самому концу срока. Достанет из кармана синего комбинезона коммуникатор и будет не спеша тыкать пальцем в экран, выписывая штраф.
Я прикусил губу от досады. На работу опоздал, диету испортил. Жара, песок и с женой поругался.
Что бы сказал отец? Что-нибудь жизнеутверждающее: «У каждого есть право на один дурацкий поступок в месяц». Мама бы сказала что-нибудь простое: «Не надо себя казнить, этим ничего не поправишь». Мой сосед Минин сказал бы… Хм, ну он всегда как-то очень туманно выражается. Вроде «Ну, даже если тебе все на работе дали понять, что новые штаны малы, это не повод снимать их прямо в офисе: будь мужиком, доноси их до вечера».