Маятник Судьбы
Шрифт:
Девушка отпихнула меня в сторону и взглянула на титульный лист хроник.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила она.
– Я никогда ни о чем не думаю, – возразил я. – Это спасает от ошибочных выводов.
Крупные буквы, выведенные готическим шрифтом, чернели на середине страницы. Надпись, начертанная на древнем гелонском языке, гласила: «Иоахим Сигетвар Владек».
19
Курта Тидволла не было среди солдат, которые стали свидетелями
Острый ум лизардмена, как всегда, подсказал ему, что лучше осторожно ползать, нежели отважно летать. Что означало – необходимо держаться как можно дальше от древнего склепа хоттов.
Нельзя сказать, что Тидволл не верил в успех Карго или верил недостаточно сильно. Он не давал себе труда задумываться над такими вопросами, если ему было точно известно, что жизни его может угрожать опасность.
К тому же лизардмен не мог сказать наверняка, не захочет ли его хозяин опробовать свою приобретенную силу на нем, Тидволле.
Так что лизардмен сидел за простым деревянным столом, обхватив когтистыми пальцами кружку тамарискового эля. Гибкое тело Тидволла было наклонено к столу, плоская голова почти касалась пенистой шапки, что возвышалась над темным напитком.
Капитан постарался натянуть поглубже капюшон своего плаща. Он не хотел, чтобы кто-нибудь в таверне, увидев его, признал помощника Октавио Карго.
Это был трактир фрейских каменотесов. Бармен, чья физиономия блестела не хуже стойки, цедил из бочки эль, и хобот его изгибался так же, как и металлический кран, по которому в деревянные кружки струился пьянящий напиток.
Шестеро рабочих, сгрудившись за одним из столов в центре таверны, громко переговаривались. Они не замечали одинокого лизардмена, приютившегося в темном углу трактира, и не считали нужным понижать голос.
– А потом она взмахивает мечом, – громко говорил один из каменотесов, обладавший, кажется, самым громким голосом в компании выпивох, – и…
Он попытался передать звук, с которым лезвие клинка пронзает воздух, хотя его голосовые связки не были для этого предназначены.
– …и голова у того солдата так и покатилась.
– Ну, – недоверчиво воскликнул какой-то слушатель.
– Так все и было, клянусь Ашшуром, – горячился рассказчик. – Вон и Тонг может подтвердить.
Тот, к кому были обращены эти слова, коротко закивал и погрузил свой хобот еще глубже в кружку. Если рассказчик жаждал поделиться своими впечатлениями, то Тонг собирался утопить их в эле.
Длинный язык в волнении высунулся изо рта Тидволла и спрятался обратно. Капитану не терпелось узнать, что произошло в склепе хоттов, но он не решался поторопить рассказчика.
– Ну так вот, – каменотес приложился к кружке и в несколько глотков осушил ее наполовину, – вся лестница была покрыта мертвыми телами, вся как есть. Это я вам говорю. – Он наклонил голову, понижая голос. – Тот человек, что нас нанял – с бородой такой, – стоял перед гробом. Да все руку свою держит, что твой медведь лапу сосет. А потом… – Каменотес широко раскрыл рот и закатил глаза, собираясь перейти к самому интересному.
– А потом мы свалили к чертовой бабушке, – глухо произнес Тонг, и его хобот со свистом втянул воздух со дна опустевшей кружки, пытаясь ухватить хотя бы капельку эля. – И больше ничего не видели. Эй, хозяин, еще!
Трактирщик сам с интересом прислушивался к истории рабочего, а потому немедля откликнулся.
Рассказчик замолк, разочарованно моргая маленькими глазками. Было ясно, что он уже успел сочинить красочную концовку, которая достойно завершила бы его повествование.
Не получилось. Он с огорчением уставился в кружку, залпом осушил ее и заказал еще.
Курт Тидволл поднялся и осторожно положил на влажный стол три медные монеты, стараясь не привлечь к себе внимания даже тихим звоном.
– Что же, сеньор Карго, – пробормотал он. – Если так, то я знаю, чем все закончилось.
Серый ослик помахивал хвостом за спиной Курта Тидволла. Перебирая короткими ногами, он вез лизардмена по широкой степи.
– Да, сеньор Карго, – проговорил Тидволл, сдвигая на затылок широкополую шляпу.
Она довольно нескладно сидела на плоской голове капитана, но это был единственный способ спастись от полуденной жары.
– Вы были хорошим патроном – умным, изобретательным, даже в меру справедливым. Только вот черт понес вас в эту гробницу. Не будь ее, мы бы до сих пор гуляли.
Курт Тидволл нагнулся, срывая высокую травинку. Широкополая шляпа едва не сползла с его головы, но лизардмен вовремя подхватил ее.
Он засунул стебель в рот, пожевал и выплюнул. Флегматичный ослик подхватил его на лету и принялся перемалывать плоскими зубами.
– Сеньор Карго, уж я-то не совершу вашей ошибки – не стану связываться с древними пророчествами.
Что-то на горизонте привлекло внимание Тидволла. Лизардмен попытался подняться на стременах, но его кривые лапы не позволяли ему увидеть много.
– Вперед! – приказал он ослику и направил его в сторону от дороги.
Глаза лизардмена поворачивались каждый в свою сторону. Он еще не был уверен, правильно ли оценил увиденное. От волнения его язык бился о кривые зубы, а кончик хвоста дрожал, свешиваясь с седла.
Курт Тидволл спрыгнул с ослика и неловко побежал, путаясь ногами в высокой траве. Картина разрушения развернулась перед его взволнованным взором. Тела людей и животных, мертвые, корчились на высохшей траве.
Капитан наклонился над удлиненной мордой мертвой лошади, раздвинул губы. Средь засохшей пены виднелись изогнутые клыки.