Маятник Судьбы
Шрифт:
– Отнюдь, – отозвалась Франсуаз, раздвигая высокие кусты. – Как вы сказали? Беда? Вот если мы позволим им уехать, тогда действительно будет беда.
– Сейчас нам придется нарушить границы частного владения, – сказал я, останавливаясь перед проволочным забором и доставая кусачки. – Не боитесь нарушать законы, господин Чис-Гирей?
– Мне неведом страх, – скромно ответил поэт.
Я ожидал, что он тут же залихватски подкрутит усы, но он делать этого не стал, разрушив тем самым еще одно стереотипное представление о нормальном
– Сколько всего таких колец? – спросила Франсуаз, пролезая в отверстие.
– Это закрытая информация, – ответил Чис-Гирей.
Он не стал левитировать через стену, а я счел неудобным спросить отчего.
– То есть вы не знаете, – хмыкнула Франсуаз. – Этого следовало ожидать.
– Владеки хранили свою тайну века, – пояснил я, отряхивая руки. – Нам направо. Но Тадеуш оказался слишком болтливым – свежая кровь быстро развяжет ему язык. Мы не знаем, сколько он успел поведать своим собратьям.
– Поэтому, если хотя бы один из перстней окажется в руках темных вампиров, – Франсуаз встала на колени и принялась разгребать траву, – то их популяцию уже не удастся сдерживать.
– А это может произойти и сегодня, и через сто лет, и через пятьсот, – подтвердил я, предоставляя девушке самой играть роль бульдозера. – Это слишком большой риск, господин Марат.
– Они даже не будут больше бояться солнечного света? – осведомился поэт, рассматривая обнажившуюся могильную плиту.
Надпись, выгравированная на камне, гласила: «Сэр Льювеллин». Далее следовала информация о нем, которая не интересовала никого ни при жизни достойного сэра Льювеллина, ни тем более после.
– Вампиры не боятся солнца, – фыркнула Френки. Крышка гроба раскрылась, и престарелый джентльмен, подслеповато озираясь, сел в своей могиле.
– Вы хоть знаете, который час? – осведомился вампир. – А это еще кто с вами?
– Я – Марат Чис-Гирей. – Поэт церемонно поклонился, не подходя, однако, слишком близко к открытой могиле. – Мне сказали, что вы можете рассказать кое-что о вампирах.
– Рассказать? – Сэр Льювеллин сердито нахмурил брови. – Я, молодой человек, вам не нянька и не гувернер, чтобы рассказывать очевидные вещи.
– Простите его, – вмешался я. – Он иностранец.
– Тогда понятно, – вздохнул сэр Льювеллин. – Сейчас уже не разберешь – то ли человек говорит с акцентом, то ли это новомодный жаргон.
Марат открыл рот, намереваясь заявить, что он говорит без всякого акцента, но я мягко удержал его.
– Сэр Льювеллин, – произнес я, – мы бы хотели, чтобы вы открыли для нас врата в преисподнюю.
Марат взглянул на меня, ясно давая понять, что он-то этого никак не хочет.
– Так бы сразу и сказали, – проворчал старик. Он взмахнул рукой, и мы провалились в бездну.
10
Преисподняя, вне времени
Багряные реки лавы были испещрены ярко-оранжевыми прожилками огня. Стены пульсировали, словно живые, и, приблизившись к ним, можно было услышать стук бьющихся человеческих сердец.
Маленькое крылатое существо летело нам навстречу. Оно отчаянно било крыльями, словно боялось вот-вот упасть. Приблизившись, тварь распахнула рот, и стало ясно, что изнутри она полностью состоит из зубов.
Существо уселось на плечо Франсуаз, перебирая для устойчивости лапками, его длинный хвост, изгибаясь, елозил по обнаженной спине девушки.
– Похоже, вашей спутнице здесь нравится, – заметил Марат, пропуская Франсуаз вперед.
Рваное отверстие в стене расширялось, растягивая пронизанную кровеносными сосудами кожу, и суживалось вновь.
– Она здесь родилась, – пояснил я. Под зарослями синей иссохшейся паутины стояло существо, которое только издали можно было принять за человека.
– Познакомьтесь с Маратом, Минос, – сказала Франсуаз. – Он из аристократов Асгарда. Это Минос, распорядитель.
– Давненько ты не посылала мне новых грешников, – ответило существо, закрывая толстую книгу в переплете из кожи виверны.
– Насилие – это только крайнее средство, Минос, – с усмешкой сказала Франсуаз.
– Пожалуй, – отозвался распорядитель, но в его голосе не было уверенности. – Что привело вас к нам?
Зубастый крылан успел задремать на плече Франсуаз, и она не делала резких движений, чтобы он не свалился.
– Нам нужен Иоахим Владек, Минос, – произнес я. – Из вампирской семьи Владеков.
– Сейчас посмотрим. – Существо раскрыло книгу, и его красный коготь пополз по строчкам.
Когда острие касалось строки, та вспыхивала черным или золотым цветом.
– А вот и он, – сообщило существо. – Великий грешник. Страшное наказание. Хотите с ним поговорить?
– Нет, – ответил я. – Но придется.
– Тогда пошли.
Минос раздвинул паутину, и тысячи мелких насекомых потревоженно забегали по ней. Франсуаз бережно придерживала на плече зубастого крылана, когда нагибала голову и следовала за Миносом.
– Вряд ли это будет приятно, господин Марат, – предупредил я. – Так что вы можете остаться здесь.
Мне показалось, что я оскорбил поэта, заподозрив его в трусости, но это меня не очень расстроило.
– Какое наказание получил Иоахим Владек? – спросил Чис-Гирей.
– Страшное, – отвечал Минос. – Он изучает философию. Он должен понять, в чем смысл истины и как-то там еще.
– Это серьезно, – согласился я. – И сколько ему предстоит ее штудировать?
– Всю, – лаконично отозвался распорядитель. – Он очень много грешил.
Вампир сидел, опутанный липкими слоями паутины. У его ног громоздились стопки книг, написанные на разных языках. При нашем приближении он перестал грызть перо и наклонился к пергаменту, на котором корявыми буквами выводил какую-то надпись.