Майк Хаммер и Артур Берин-Гротер
Шрифт:
– Кто пустил слух?
– Откуда мне знать? Об этом говорили все.
– Продолжай.
Кобби постучал но стойке, требуя еще порцию хайбола, и понизил голос.
– Слушай, отстань от меня! Может быть, какой-нибудь молодчик, не скупящийся на нож и пулю, решил подержать ее подольше и отбить разовых клиентов. Может, еще что-нибудь... Знаю только, что с ней было лучше дела не иметь, а в этом бизнесе для меня достаточно одного слова. Почему бы тебе не спросить кого-нибудь другого?
–
Его лицо стало неестественно белым. Он потянулся за бокалом и чуть не пролил спиртное.
– Как-то она сказала, что работает в доме...
Кобби проглотил хайбол и, вытерев рот, пробормотал адрес.
Я и не подумал благодарить его. С моей стороны было одолжением молча заплатить за выпивку и уйти.
В Нью-Йорке тоже есть трущобы, и я забрался в самую клоаку. Улица с односторонним движением, упирающаяся в реку, гнезда крыс, двуногих и обычных, салуны на каждом углу...
Я смотрел на номера и вскоре нашел нужный, но это был только номер, потому что дома, собственно, не осталось. Как рот прокаженного, черным провалом зиял дверной проем, обгоревшие окна были мертвы.
Приехали! Я выругался и выключил мотор.
Ко мне подошел мальчик лет десяти и по собственной инициативе объяснил:
– Недели две назад кто-то выкинул из окна спичку на кучу мусора. Большинство девиц погибло.
Эти современные детишки слишком много знают для своих лет...
Я зашел в ближайший бар, так сжав кулаки, что ногти вонзились в ладони. Ну вот, думал я, ну вот! Неужели ни за что не ухватиться?
Бармен ничего не спрашивал. Просто сунул стакан и бутылку мне под нос и отсчитал сдачу с моего доллара.
– Еще?
Я покачал головой.
– На этот раз пива. Где у вас телефон?
– Вон в углу.
Я подошел к аппарату, опустил никелевую монетку и позвонил Пату домой. Мне повезло, потому что он ответил.
– Это я, приятель. Сделай одолжение - в одном из публичных домов был пожар, и меня интересует, проведено ли расследование и каковы его результаты. Можно узнать?
– Наверное, Майк. Адрес?
Я продиктовал адрес, и Пат его повторил.
– Когда выясню, я тебе позвоню. Дай мне твой номер там.
Я повесил трубку, сходил за своим пивом и вернулся к телефону, потягивая эту бурду и ожидая звонка.
Он раздался через минуту.
– Майк?
– Да.
Пожар произошел двадцать дней назад. Было проведено тщательное расследование. Огонь возник случайно, а парень, кинувший спичку в окно, все еще в больнице,
Прежде чем я успел промолвить слова благодарности, Пат продолжил:
– Выкладывай, что знаешь, Майк. Ты же не из любопытства приехал туда... Услуга за услугу.
– Ладно, проницательный, - рассмеялся я.
– По-прежнему пытаюсь разузнать, кто была Рыжая. Мне сообщили, что раньше она тут работала, и вот я здесь. На этот раз рассмеялся Пат.
– И это все? Спросил бы меня!
Я застыл у телефона.
– Ее имя Сэнфорд. Нэнси Сэнфорд.
– Кто сказал?
– выдавил я.
– У нас много людей, Майк. Это узнали двое патрульных.
– Может, тебе известен и убийца?
– Конечно. Тот самый парень. Лаборатория наконец нашла следы краски на ее одежде и кусочки материи на машине. Все очень просто.
– Да?
– Кроме того, у нас есть свидетель. Дворник подметал тротуар и видел, как она тащилась, мертвецки пьяная. Она свалилась, поднялась, шатаясь, прошла еще немного... Потом ее обнаружили неподалеку на обочине, куда ее отбросило машиной.
– Вы нашли родных... кого-нибудь, кто ее знал?
– Нет. Она хорошо потрудилась, уничтожая все следы своего прошлого.
– Итак, теперь обычная процедура. Сосновый ящик... И все.
– А что еще, Майк? За исключением суда над парнем, дело кончено.
– Помоги мне, Пат!
– зарычал я.
– Если ты опустишь ее в гроб прежде, чем я буду готов, я вышибу из тебя дух, будь ты трижды полицейским!
Пат сказал спокойно:
– Мы не спешим, Майк. Время у тебя есть.
Я мягко положил трубку и встал, снова и снова повторяя ее имя. Должно быть, я произнес его слишком громко, потому что на меня вопросительно взглянула стройная брюнетка за угловым столиком. Настоящая красавица, вовсе не подходящая для этой части города. На ней было черное сатиновое платье с вырезом, спускающимся до пряжки пояса.
Ярко накрашенные губы разошлись в улыбке, и она произнесла:
– Нэнси, всегда Нэнси. Все ищут Нэнси. Почему бы им не обратить внимание на малютку Лолу?
– Кто искал Нэнси?
– О, ну просто все.
Она попыталась подпереть подбородок рукой, но локоть соскользнул со стола.
– Думаю, они ее нашли, потому что больше ее здесь не видно. Нэнси мертва. Ты знаешь, что Нэнси мертва? Я ее любила, но она мертва. Может, и Лола сгодится, мистер? Лола милая и живая. Тебе очень понравится Лола, когда ты узнаешь ее ближе.