Майкл Норват. Том 1
Шрифт:
– Ты стесняешься? – невинная, на первый взгляд, женская реплика шибко ударила по мужскому самолюбию!
Я же, испуганно глядя на ее губы, не знал, как поступить лучше: то ли бежать, то ли дать волю своим желаниям. Тем, что выпрыгивали из джинсов сейчас! «С Еленой все будет иначе. Никогда не позволю с ней черного разврата! Не стану осквернять! Хочу познать, что такое любовь. Если она сама решится на это со мной.»
Елена, близко глядя в глаза, спросила.
– Никогда не целовался с девушкой? – а затем улыбнулась. – Ты покраснел!
Я и впрямь покраснел. Твою ж
– Застенчивый Майк… – продолжала она, будто пыталась успокоить тот огонь стыда, что разожгла во мне. – Тебе идет флер невинности, парень! Ты куда? – удивилась Елена.
– Ухожу. Пока! – я быстро спустился с крыши, напоследок не взглянув на ту, которая меня поцеловала.
Мне стыдно стало. Теперь Елена знает о моем большом секрете. О том, что я девственник. И да, черт возьми, никогда прежде не целовался! Не с кем было, да и не горел желанием! Не понимаю эти ласки «губы в губы». Есть куда более интересные занятия, чем перегонять слюни из одного рта в другой. С другой стороны, хотят целоваться и делают это те, кто влюблен. Значит, я влюблен? Ведь я хочу целоваться. Брось, Норват! Это всего лишь застой! Не дано тебе любить! Вот чпокнешь кого-нибудь, та любовь быстро выветрится.
Да, вечер испорчен. Но я все равно счастлив! Первый поцелуй получил все-таки! И запомнил аромат Елены. Совсем другой. Не такой, как у Персика. Елена пахнет молоком. Теплым, парным. Медовым. Похоже, я скоро стану сладкоежкой!
***
Будильник нарушил сон. Будильник?!
Я продрал глаза и в смятении уселся на кровать. Посмотрел на часы, потом на тумбочку. Нахмурился. И завтрака нет! Где ж Персик? Проспала, что ли?
– Персик! Ты куда пропала? – я резво спустился в холл.
– Она приболела, господин… – служанка отца, показавшись из столовой, подошла ко мне и отвесила поклон. А затем отвела взгляд.
Я заподозрил неладное. Неужели Персик сбежала? Или что сделала с собой с горя?
– Чем, спрашиваю? – не пойму той причины, но мне вдруг стало интересно, куда запропастился мой карамельный Персик!
– Сын! Доброе утро! – отец спускался по лестнице. Кажется, он в хорошем настроении. Не похоже на него… – Сегодня у тебя законный выходной! Оставайся дома и отдыхай от шахты! Заслужил, горжусь! Пользуйся моментом!
– Спасибо. – краем глаза заметил Персика. Та подошла к лестнице. Покорно глазела на меня. Лицо, красное от слез, быстро приобретало привычный цвет, но печальные глаза выдавали то плачевное настроение. Недолго разглядывая меня, Персик прошмыгнула по коридору второго этажа.
– Не сомневайся, отец! Буду спать целый день напролет!
Отец похлопал меня по плечу и с загадочной улыбкой направился к парадной двери.
– Сегодня вернусь поздно!
Отец редко жалел меня. Заставлял трудиться до изнеможения, чтобы на другое не оставалось ни времени, ни сил. Обжегся сам когда-то, несколько лет назад, теперь желал отгородить меня от той же опасности. Своими способами, но старался не допустить, чтобы я пошел по его «несчастливым любовным стопам». Я не признавал отца, как главного. Он слаб, а потому и деспотировал. Я чувствовал эту слабость
Отец похоронил в себе любовь к матери. Потому и потерял собственный интерес к жизни. Пресный. Надоевший. Никакой! Однако, почему-то не выбросил ту любовь.
Мне же было отведено вовсе не то будущее. И никогда не суждено было понять, почему кто-то страдает от любви. Отец стремился сделать из меня машину безо всяких человеческих чувств и эмоций. Проявлял небывалую жестокость, чтобы выдрессировать мой нрав и выскоблить нужные ему манеры. Чтобы закалить толком несформировавшийся характер. Чтобы никто и никогда не смог разбить мне сердца. Шахта и антрацит – вот моя любовь. Верная и единственная.
Вижу, сейчас отцу не хватает разрядки. Вновь вспоминал мать. Забыться ему нужно. Да, пропустить по стаканчику, завлечь какую-нибудь пассию на вечер. Таков он, мой отец. И, скорее всего, таким буду я. Только никогда не женюсь, в отличие от него! И детей не заведу. Буду жить свободой.
– Ясно! Счастливого дня! – я, пожав отцу руку, направился к лестнице.
***
Долгожданный выходной! Я лежал на кровати и таращился в телевизор, безрадостно переключая каналы. Скучные передачи. Делать нечего. И как раз в тот заветный день, когда мне выдали отдых!
Персик протиснулась в приоткрытую дверь спальни. Молча подошла к кровати. Я заметил служанку боковым зрением, но не подал виду. Она залезла на меня верхом, заслонив собой экран телевизора. И стала раздеваться.
– Что на тебя нашло, Персик? – поведение служанки не на шутку удивило меня.
– Моя обязанность – сделать господину приятное!
– Тебя подменили, что ли?! А ну-ка слезай!
Персик продолжала обнажаться, невзирая на мой приказ.
– Ааа, вот оно что! Папенька по попе надавал за дерзкое неповиновение? Или жалование урезал?
– Я научу вас понимать женское тело, господин. Буду вашим гидом, куклой, игрушкой, свинкой. Называйте, как хотите. Я ваша! – слова Персика звучали дюже удручающе. Ну точно же отец успел осадить мою служанку с утра. – За вами – полная свобода действий, мой господин! Ложитесь удобнее, пожалуйста!
Дождавшись, пока я сменю положение тела, улегшись ровно и раскинув ноги по сторонам, Персик расстегнула ширинку моих джинсов. Стащила всю одежду вниз, затем замерла. Испуганно таращилась на то, что открылось перед ее лицом.
Я бросил взгляд туда же. Ну и? Что тут пугающего? Затем перевел глаза на Персика. С любопытством наблюдал за тем, как она преодолевает испуг и стеснение. Видел же, что не хочет делать этого, но упорно заставляет себя. Хм, денежки убирают любые барьеры!
Трясущимися руками Персик обхватила мой член и принялась ласкать его. Приятное ощущение импульсами расстилалось внизу. Персик припала лицом к моему животу, пощекотала пупок, не выпуская члена из ладошки. Непривычные прикосновения нежного языка служанки обжигали тело, да и ствол быстро напрягся от ее пальчиков!