Майский снег
Шрифт:
Отрёкшийся от песен
На серебряный образ седого
Только с ходу взгляну – и пойму,
Что о возрасте молвить мне слово
Не дано, если образ приму.
Не
Поседевший столь рано, не в срок,
Человек, что отрёкся от песен:
Тех, что мог даровать ему Бог.
Но похоже, пути честолюбца
Против божеских замыслов шли:
Голубая каёмочка с блюдца,
Приземлясь, затерялась в пыли.
Не певец он, – холоп накопленья:
Только доллару – власть и хвала!..
...Над отечеством – «смог» обновленья:
Жги, огонь, что спилила пила!
Над отечеством – гарь перестройки,
Пустошь духа, корчёвка корней...
Русский дух – в старом образе тройки
Удила закусивших коней?!
В повседневной крутясь карусели,
Круг за кругом, за благом гонясь,
Забывал: все блаженные – пели:
Неимущий, и пахарь, и князь.
* * *
Мне чужеродная душа
Как можно проще жить велела,
Чтоб, чёрным вороном кружа,
Глазеть, как немощь душит тело.
...Ах, одуванчики могли б
В свои меха сто лет рядиться,
Когда б не инеи легли
На постаревшие их лица!
Один из них – седой, как лунь –
Садится в поисках приюта
Мне на ладонь и просит: «Сдунь
Пушок морозный с парашюта...»
Такую просьбу ублажу.
...Потом скажу, что я пугаюсь
Его оставить на ханжу,
Что выдаст даже смерть за завязь.
* * *
Не стихи бы – так и нечего
Делать было б на земле.
Сила мига быстротечного –
Месяц, вызревший во мгле.
...Задержать на небе звёздочку,
Показавшую на миг
Небо застившему облачку,
Как бывает дух велик.
Озарила – надо, надобно! –
Сердце хмурое земли, –
Нет ни паводка всеядного,
Ни обломков на мели.
Полноводны павы-реченьки,
И без всякого труда
Вверх плывут, приняв на плечики
Сном гружёные суда.
* * *
Мудреет
Чую: в нём
Всё плодоносней ген покоя.
Когда-нибудь и мы вернём
Душе людской – её людское.
Как славно, руку положа
На деревянные перила,
Сравнить их с лезвием ножа,
Чья ярость с возрастом остыла.
Доверить тело не юнцу,
Мозги отринувшему напрочь
Лишь оттого, что день – к концу, –
Но зарядиться верой за ночь
В то, что душа рассеет страх,
Став сумасшедшей в гонках лета.
...Ей на семи стоять ветрах
Ещё придётся вновь
за это.
* * *
Слаб'a сентябрьская трава –
В ослабших стеблях чую вялость.
...Ласкала пальцами сперва
Всё, что ей под руку попалось:
Хребет горушки, где росла, –
Весь в позвонках – комочках глины, –
Вихры дождей, не знавших зла,
Пропавших в зарослях малины.
А пригибали как могли,
На лоскутки кроили травы,
С цепи сорвясь, ветра земли.
На них нельзя найти управы.
Выход к морю
...Полюбить на осеннем причале
Одиночество лишь потому,
Что дымы выедают ночами
Всем глаза, – не ему одному?
Разом вымокнув, крепко, до нитки,
Под дождём, что сбивает листы,
Я дошла до размокшей калитки,
Той, чьи доски не так уж чисты.
Обросла она комьями глины,
Островками зелёного мха.
В этом осени, что ли, повинны,
Что калитка никчёмна, плоха?
...А с крыльца – полюбуюсь зарёю,
По которой плывут паруса
Облаков, – и калитку открою
Одиночеству в ней – в небеса.
И шагну вслед за ним;
И пространство –
Зазывающей гладью реки
Будет к нам, одиноким, пристрастно:
К морю выведет: «Вы – моряки».
* * *
Мечту о лете отложу,