Майя
Шрифт:
– Обязательно приду.
Лесси... Чуть было не схватила ее сейчас с собой, хотела попросить, чтобы она мне все тут показала, но быстро поняла, что это не то, совсем не то, что если я сделаю это сейчас, то все прямо в этот момент и закончится обыденностью, скукой, серостью. Как же так? Почему когда я думаю о том, что она придет ко мне вечером, будет что-то звонкое и лучистое, а если бы я прямо сейчас осталась с ней или взяла ее с собой, то я уверена в том, что ничего бы этого не было?
Я все время живу так, как будто перехожу из точки А в точку Б, это движение по прямой. Меня как будто замуровали
Живые желания - вот что сбрасывает эти плиты и раскрывает мир-путешествие! Я не знаю, что ждет меня за следующим шагом, и каждое движение - выбор той реальности, в которой я окажусь в следующее мгновение, это установление нового, в котором важен каждый поворот. Стоит только немного отвлечься и выпасть из волны живого желания, как почти сразу возвращаюсь в мир обыденности. Да, это были бы две совершенно разных жизни, - с Лесси сейчас и с Лесси, которая придет сегодня вечером. Почему это так? Я не знаю, у меня нет никаких объяснений, но есть ясность, золотистой нитью ведущая к новым и новым открытиям.
Из-за ворот, украшенных яростными мордами буддийских божеств, выбежали две совсем юные, наголо стриженые монашки. Подхватив свои бордовые платья и звонко смеясь, они устремились вниз по разбитой дороге, еще не высохшей от ночной росы, быстро щебечут что-то на чарующем, переливающемся языке, и как же мне хочется узнать, о чем они говорят, о чем думают, чем живут... Ветер перебирает разноцветные флажки с тибетской символикой, солнце отражается в светло-желтом здании монастыря, укрепившегося на вершине невысокого холма, окруженного горными соснами и разлапистыми пихтами.
Высокое небо рассыпается стаей ворон, возвещающих миру какую-то важную новость. Хочется идти медленно, вслушиваться в каждый шаг, - бутон, распускающийся внутрь, стихия, взрывающаяся вглубь.
Шумная компания неуклюжих щенков пушистым комком вываливается из проема двери, завешенного расшитым покрывалом. Топорща хвосты, тявкая и покусывая друг друга, носятся вокруг меня какое-то время, но едва на пороге появляется черная сучка с лукавыми глазами и двумя рядами оттянутых темно-коричневых сосков, они забывают обо всем и набрасываются на нее, требуя внимания и еды. Нежность вспыхнула прямо в центре груди и тонкими струйками окутала всю эту звериную компанию, чутко откликаясь на каждое их движение.
Здесь даже коровы другие! Или мне просто так нравится здесь? ...Интересно, а как я смогу найти Лобсанга? И смогу ли? Дэни написал, что ему надо срочно возвращаться во Францию, я так и не знаю до сих пор, что у него произошло. Я ведь даже не знаю, как выглядит Лобсанг... Неужели прямо за стенами этих монастырей творится чудо? Неужели прямо здесь ведется непрерывная радостная работа над собой, которая шаг за шагом уводит в другие миры? При этой мысли горячая волна поднялась от ног и омыла все тело изнутри красноватым огнем.
Какая-то странная усталость от такой насыщенности восприятий. Никогда не думала, что можно устать быть счастливой, а сейчас мне хочется расслабиться, зайти в магазин, подумать о ерунде. Мне хочется отупить себя! Вкусно поесть, купить новую маечку, послушать музыку вон в той лавке, открывающейся улице отрешенным пением тибетских монахов. Кругом мальчики... Что это со мной? Я даже не знаю, за что схватиться, а может лучше забраться в какой-нибудь монастырь и посидеть там в одиночестве? Интересно, это возможно? Надо поискать подходящее место... Мальчики. Девочки. Лесси. Сегодня она придет.
И все-таки вкусная еда, музыка, мальчики. Ныряю.
– А что такое "момо"?
– Момо?
– тибетский мальчишка-официант посмотрел на меня с любопытством, - ты не знаешь? Ну... Момо - это момо:) Хочешь, я могу показать тебе.
– Давай.
Через пару минут приносит на тарелке пельмени.
– А-а! Ясно:) Буду. С яблоками и медом... А что такое тибетский хлеб?
– Это такая большая лепешка, она внутри пустая... Очень вкусно, всем нравится.
– ОК, беру, с сыром. Ну и вон тот шоколадный торт. И горячий шоколад.
– Тебе так нравится сладкое?
– смотрит с детским восхищением.
– Ага:)
Небольшое кафе с массивными деревянными столами, рассеченными солнечными лучами, и компьютерным углом, отделенным загородкой, было почти что пустым. На стене большой плакат с красными буквами - "Мы не продаем китайские товары". Еще бы!
Китайцы как резистентный к антибиотикам вирус оккупировали Тибет и судя по всему не ослабят своего давления до тех пор, пока на месте Тибета не останется зияющая лысина, на которой они смогут воздвигнуть свои адские монументы коммунистических лидеров и бараки для любого инакомыслия. За время своего вторжения в Тибет китайцы разрушили шесть тысяч монастырей, убили миллион и двести тысяч тибетских монахов! Миллион!! А тибетцев всего 6 миллионов. Тотальное подавление любого национального характера, крайние степени дискриминации во всех социальных проявлениях, многолетние тюремные заключения, пытки, массовые смертные казни, сплошная стерилизация мужчин и женщин - вот что из себя представляет жизнь тибетцев, не сумевших вовремя вырваться из Тибета. Впрочем, Тибета больше нет, теперь есть тибетская провинция Китая.
Мир слеп и безразличен, и только жалкой горстке безумцев почему-то не все равно, что происходит в Тибете. Но это ничего не меняет. Кто пойдет против этого мирового экономического гиганта - Китая? Да и ради чего? Ради каких-то там тибетцев... нет, доллары важнее. Далай-Ламе не дали визу в Россию - так спокойнее, зачем нервировать наших китайских товарищей? Вон контракт с поставкой истребителей на носу, газ опять же, электричество... черт с ним, с Далай-Ламой, в конце концов Россия - страна православная, не надо нам всех этих... Насилие? Расовая дискриминация? Пытки и террор? Ну нехорошо, нехорошо, конечно... но визу Далай-Ламе все равно не дадим. Что? Шакальское согласие с насилием и расовой дискриминацией? Нет, ну что вы - это просто стратегическое мышление во благо нашего многострадального народа.
Лесси, Лесси, Лисенок, девчонка... Я сейчас завалюсь спать, а как проснусь, сразу придешь ты. Ты ведь придешь?:) ...Оказывается, я все-таки устала от ночи в автобусе, - как только прилегла на кровать, меня сразу же как будто прижало к ней, глаза окутало тяжелым и сладким туманом... Приятно засыпать и думать о белокуром чертенке с утренней полянки, даже если он так и останется звонким воспоминанием... Ничто не изменится, если ты не придешь, ничто не изменится, малышка... Как глубока тишина океана сна, я как будто прижимаю тебя к себе, предчувствуя запах твоего тела, - это запах нежности.