Майя
Шрифт:
Стук в дверь показался странным. Вроде бы обычный стук в дверь, а я точно знаю, что это не Лесси, это скорее всего кто-то даже неприятный... Ну точно, - лживоглазый индус, прислуживающий хозяйке коттеджа. Совершенно омерзительно улыбаясь, и в то же время сверля меня холодными маленькими глазками, просит дать ему паспорт. Подозрительно осмотрев его, я сказала, что занесу паспорт сама. Этот тип, по моим ощущениям, способен на многое, хоть и дергается от беспокойства, доходящего до страха. Не раз за масками жалких и робких людей я видела таких злобных
А вот и Лесси!
– Пошли на крышу, тебе понравится, я там каждый вечер сижу. Сейчас как раз закат, - голос у нее как журчащий в раннем солнце ручеек.
– Только возьми с собой что-нибудь теплое.
С круглой плоской крыши можно смотреть на горы, задумчивую долину внизу, монастырь, теперь почти окутанный сумерками, в то время как горы напротив горят красным золотом закатного солнца. Совсем близкие кроны притихших осенних манго и горных тополей прячут в себе предвечерние игры птиц. Дарамсала зажигает огни, и теперь под нами темно-зеленая пропасть, мерцающая огнями, ныряющая в далекое море светлячков в долине.
Нам совсем не хочется говорить... Сначала тихо, как будто даже робко, монастырь касается нас женским хоровым пением, но через несколько минут в него вливаются новые голоса и еще, и еще! Как легко мне представить тех беззаботных девчонок-монахинь, которые теперь стали сосредоточенными, серьезными, - именно так я воспринимаю тибетское пение. В себе я чувствую ту же стихию, - зеркальный штиль, гремящая буря, пенистые солнечные волны, серебристая нежная рябь.
...Как же мне найти Лобсанга?
– Ты еще не замерз, Лисенок?
– прижала Лесси к себе, и она как котенок устроилась поудобнее.
– Да, немножко холодно... Мне нравится тепло, но когда жарко - тоже не нравится. Мне все время хочется весны:)
– Да? А мне осени! Вот как раз такой, как здесь сейчас. Там, где я живу, такая осень бывает всего лишь несколько дней в году.
– Скоро на океане станет здорово. Ты была в Гоа?
– Нет, пока нет.
– Там сейчас пока еще жарко, а в декабре станет так легко и по вечерам прохладно.
– Легко? Что ты имеешь в виду?
– Ну.. Это когда совсем не замечаешь погоды, когда тебе не холодно и не жарко...
– А, поняла, поняла, мне тоже нравится, когда так легко, ведь это не просто ощущение, в этом есть что-то еще, какая-то хрустальность что ли...
– Как здорово ты сказала - хрустальность! ...Да, это похоже на хрустальность, - она еще плотнее прижалась ко мне.
– Неужели ты путешествуешь одна?
– Сейчас да.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Шестнадцать???
– Ага:) Я приехала сюда с родителями, они здесь познакомились, в Гоа, и я постоянно с ними сюда ездила, с самого рождения... И еще со мной была моя подружка.
– Подружка? Ты имеешь в виду подружку или это была твоя девчонка?
– Моя девчонка. Я - лесби.
– Вот это да! Впервые встречаю девчонку, которая так открыто говорит о том, что она лесби. И что же, твои родители знают об этом?
– Да, и им нравится, что у меня есть девчонка. Мой отец сказал, что когда ему было шестнадцать, у него тоже был парень, и он считает, что это самое лучшее - сначала получить гомосексуальный опыт, а потом уже начать трахаться с девочками (как неожиданно от нее слышать слово "fuck")... Ну и наоборот:)
– Да? Вот это да, ты не перестаешь меня удивлять! И что же случилось с твоей девчонкой?
– Мы поссорились. Сначала мы хотели, чтобы наши отношения были открытыми, чтобы и она, и я мы могли трахаться и с другими мальчиками, и с другими девочками. Но когда у меня появился парень... и даже не то чтобы парень, а так просто, мальчик на одну ночь... она впала в такую ревность, что так и не смогла мне этого простить. А я поняла, что не могу так жить, потому что мне нравится трахаться, и я не хочу быть только с ней... И никогда больше не хочу видеть ее ревности. Это было ужасно, она рыдала, кричала, она даже ударила меня несколько раз. Тогда я сказала, чтобы она уходила, потому что после такого у нас ничего не может больше быть. Ты ведь понимаешь меня?
– Ну разумеется. Ревность - это смерть всего живого, это отрава похуже цианистого калия:)
– Точно, точно!
– рассмеялась неожиданно грубоватым смехом.
– И что же твои родители так запросто тебя тут оставили одну?
– Ну да, они сказали, что хотят, чтобы я здесь осталась еще на полгода, чтобы потусовалась на всяких пати, потрахалась с мальчиками, с девочками.
– Лесси! Мне это не снится? Расскажи мне о своих родителях.
– Они когда-то были хиппи...
– А, понятно:)
– ...жили несколько лет в Гоа, просто в палатке, и даже не в палатке, а под москитной сеткой. Тогда Гоа было другое, там не было туристов, отелей. Я кое-что помню, но плохо. ...Когда мне было 13, родители дали мне попробовать марихуану.
– А сами они ее курят?
– Всю жизнь. Это у них целая философия. Но я другая. Мне не нравятся наркотики, пати, и большинство мальчиков тоже не нравится. Я хочу секса только тогда, когда есть правильное чувство.