Майя
Шрифт:
"Дэни, подробнее отвечу позже, надо сосредоточиться и подумать... А пока хочу сжимать твой член через штаны и чувствовать, как он набухает в моей лапке. Я буду смотреть тебе в глаза и щупать тебя, а потом достану его и поласкаю пальчиками головку, подержу яйца в ладошке, слегка подрачу твой горячий и слегка влажный член... Я так хочу тебя прямо сейчас..., прямо здесь начала бы мастурбировать, если бы рядом никого не было. Хочется долго целоваться с тобой, чувствуя, как ты хочешь меня, дрожа от возбуждения. Мне так нравится невинно ласкаться, едва прикасаясь, когда все внутри горит от желания. Как только вспоминаю, как ты лежал на мне, лаская меня членом, еле сдерживаясь, чтобы не кончить, сразу же все начинает пульсировать, даже кончики пальцев. Дэни, я очень хочу с тобой еще встретиться - хочу с тобой говорить, гулять, валяться на траве, пялиться на плывущие облака, целоваться, заниматься сексом. И так здорово, что не возникает никакого
Я хочу о многом рассказать, и об отношении к практике прямого пути в том числе. Это письмо будет ждать тебя, когда ты вернешься с гор в долину. Но одно могу сказать определенно - на данный момент идея об устранении негативных эмоций вызывает у меня яркий отклик, я делаю первые попытки в этой практике. Сейчас это не кажется абсурдом, хотя я и продолжаю искать другие пути и другие учения.
Я думаю и чувствую, что мы еще увидимся... Возможно, мы вместе поедем в Дарамсалу к Лобсангу, мне бы очень хотелось этого, но пока я чувствую, что еще не время, пока еще нет желания бросать все поиски и ехать туда. Твоя девочка".
Еще несколько писем - от родителей аж 3 письма (показательно название одного из них - "Опомнись!"), от Яны, еще от одной подруги... пахнуло старушачьей плесенью... Пожалуй, все это я прочитаю как-нибудь потом.
И почему я это попросту не удалила?
– зудела мысль, пока я шла по темной дороге через джунгли от Сварг Ашрама в Лакшман Джула, - почему? Почему?
Да почему, почему... потому что страшно мне вот так взять и выбросить свое прошлое на помойку. Я-то думала, когда уехала сюда, что все кончено, чувствовала себя героем. Ан нет, в своем порыве я и предположить не могла, что так трудно противостоять натиску старой жизни, которая никак не хочет отпускать и борется за тебя, за право обладания тобой. Родители, которых я тихо ненавидела всю жизнь, вдруг стали представляться жалкими, беззащитными и легко ранимыми, - что за чертовщина? Вот и сейчас не прочла письмо, не хотела травиться, ведь знала, что там очередная порция гноя, а все равно жалко их, чувствую себя этаким уродцем, отстаивающим свои "неправильные" права. И мысли всякие в голову лезут, типа - "можно ведь по-человечески, не причиняя страдания другим людям... Они ведь на самом деле не хотят тебе зла, они и сами страдают, к чему делать им так больно...." Не хочу, не хочу думать об этом. Все эти мысли какие-то гнилые, в чем их гнилость - пока не понимаю, но чем больше я думаю, что можно было бы по-другому, по-человечески, тем хреновее мне становится, я как будто раскапываю болячку и не могу остановиться. Все, достаточно, отодвигаю в сторону родителей... Звезды, яркие, такие близкие... Не тут-то было, опять эти страдающие рожи вылезли, а вместе с ними и жалость к ним манной кашей размазывается по всем восприятиям. Что же такое усилие? У меня все тело напрягается как камень, дыхание отрывистое, резкими выдохами пытаюсь вытолкнуть негативную эмоцию, - по другому пока вообще не понимаю, как совершать усилия. Что-то вроде бы меняется, прорывается пелена непроходимого мрака, но свободой от жалости и не пахнет.
Сумбурные и болезненные сны закружили в своем навязчивом водовороте, - жалость к родителям достигла своего апогея, когда мама с рыданиями упала мне в ноги, умоляя хотя бы изредка писать.
Утро встретило тревожностью, и, несмотря на яркое солнце, казалось, что на улице пасмурно. Не позавтракав, я взяла блокнот и выползла из сырой полутемной комнаты (какой идиот придумал эти окна с толстенными плотными сетками?)
Проходя мимо ресепшн, вспомнила, что сегодня встречаюсь с главным пандитом, и мне потребуется переводчик, свой человек, который хорошо владеет английским. Человека мне пообещали, и я зашагала на пляж, не замечая ничего, кроме плотного депрессивного состояния, которое мне было слишком хорошо знакомо, - иногда оно тянулось непрерывно долгими зимними месяцами. Вот и сейчас я непроизвольно настроилась на то, что это будет долго и мучительно, и надо скорее находить норки, в которые можно спрятаться, когда станет уж совсем плохо.
Я уже почти подошла к спуску к реке, как один из проезжавших мимо на мотороллере двух молодых индусов провел рукой по моей груди. С хохотом они рванули вперед, а я так опешила от такой наглости, что еще какое-то время стояла на дороге, непонятно зачем продумывая, как отомстить за те неприятные ощущения, которые мне посчастливилось испытать. Это ведь самое настоящее изнасилование! Черт, как в самом деле противно...
На серебристом песке около большого валуна сидела стайка индусов и откровенно пялилась на смуглых европеек, с визгами залезавших в холодную воду. Это зрелище вызвало такую неприязнь, что я даже решила не раздеваться назло этим обезьянам. Похоже, наступило специфические отравление от постоянного болезненного внимания со стороны местных "мужчин". Все они чего-то хотят от меня, - поговорить, посмотреть, полапать, сфотографироваться... Их взгляды болезненны, нет в них и намека на здоровую сексуальность. Когда они на меня смотрят, то похожи на озлобленных и трусливых животных, - они хотят меня, но понимают, что этого никогда не будет, и это вводит их в бешенство, но показать это они не смеют. Впрочем, тяжелые, мрачные взгляды красноречивее всяких проявлений.
Я забралась в тень и достала блокнот. Ничего не хотелось. Я не могла себя заставить даже подумать о том, что сейчас у меня просто омерзительное состояние и можно попробовать это как-то изменить. Словно продираясь сквозь вязкое болото, пробежала глазами записи за последние дни в надежде, что это что-то изменит, что смогу зацепиться за интересую мысль и выбраться из своего подземелья. Но нет, - я определенно не хотела ничего ни читать, ни писать.
Засунула блокнот обратно в рюкзак, огляделась по сторонам. Неподалеку сидела компания из трех человек - два европейца и садху, и вяло о чем-то разговаривали... Ага, это интересно - садху крайне редко говорят на английском. Любопытно, о чем разговор? Сразу же стало неловко подойти к ним и встрять в разговор. ...Ну а вдруг это и есть то, что я ищу? Ведь я не знаю, где и когда жизнь может открыться новой гранью. Может именно сейчас, когда я испытываю неловкость, и есть момент выбора, который так просто просрать из-за своих комплексов? Уверенной походкой направляю себя к компании, волнение и неловкость тащатся где-то позади.
– Я обратила внимание на то, что ты говоришь по-английски, раз разговариваешь с иностранцами... Нечасто можно встретить садху, который говорит по-английски:)
– Д-да, мой друг! Я говорю по-английски, - браво проговорил садху, широко улыбаясь, растянув "yes" наподобие того, как это делают мультяшные герои.
– Садись!
– указал на песок.
Не нравятся мне его глаза, - пусто в них как-то. Вот снять с него оранжевые тряпки, так опять самый обычный индус получится. О чем же он разговаривает с этими ребятами?
– Ты занимаешься какой-то практикой?
– Практикой?
– судя по всему, он впервые в жизни так сильно удивился, - практикой? Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду йогу или другую духовную практику.
– А-а, ОК, да, ясно... Практика! О, да, разумеется, практика... Я иметь проблемы с английским.
– А как вы тогда разговариваете?
– обратилась к иностранцам.
– Очень просто. Он говорит, сколько стоит его гашиш, а мы говорим, сколько готовы за него заплатить:))))
– Так он торгует гашишем???
– А что тебя так удивляет? Добро пожаловать в Индию:)
Я вскочила как ужаленная, и, не обращая внимания на садху и его клиентов, вскарабкалась по рассыпающейся тропе к дороге.
Вот ведь - опять додумала что-то настоящее на самом что ни на есть пустом месте. Но все-таки есть в этом поступке что-то радостное, - плюнула на неловкость и подошла разговаривать. Это настоящая тренировка, - похоже на накачивание мышц. Если один раз я преодолеваю страх в какой-то ситуации, то когда опять оказываюсь в подобных обстоятельствах, страха становится гораздо меньше. И как это ни удивительно, совершенно неважно, каким сильным был страх, - в следующий раз он все равно будет меньше. В этом я успела убедиться, вступая в противостояние с разными "духовными учителями" в Москве.
Неужели опять возвращаться в комнату? Но там хоть можно полежать под вентилятором, и никто не будет доставать. Какая же Индия все-таки шумная страна! Они постоянно кричат, слушают музыку, сигналят. Даже здесь, в маленьком Ришикеше, я уже успела устать от этого, а что творится в Дели! Первые несколько часов я вообще не могла сообразить что к чему, - там вообще нет тишины, нигде, ни в какое время суток. Бешеный шум вентиляторов, режущие нутро крики продавцов (обычный голос попросту пропадет в лавине звуков Индии), моторы без глушителей, непрерывные гудки, гнусавые песнопения из динамиков храмов... Да что говорить, - даже болтают они между собой так, что пол-улицы сотрясается.