Мчс для разбитых сердец
Шрифт:
В ответ она промолчала, лишь легкий румянец окрасил ее щеки. Удивительная.
— А как твоя конкурсная работа?
— Ну…
— Тася, ты не должна забрасывать рисование, — блин, неужели она решила все бросить из-за меня. Нет. Только не это. — Ты же мечтала стать художницей.
— Да, но все слишком закрутилось у меня нет ни сил, ни вдохновения, — опустила голову так низко, что сразу стало понятно виновата и не раскаивается.
— Тася, ты должна в первую очередь рисовать. Понимаешь? Не подносы носить
— Тим, все не просто…
— Нет, Тася, все очень просто. Если у тебя есть цель — иди к ней. Ставь ее на первое место, чтобы ни случилось. Проснулась и первым делом рисуешь, а потом уже все остальное.
Как же ей объяснить, что проблемы будут всегда и много, и разных, а мечта она хрупкая, легко теряется в суете дней. А потом, спустя много-много лет приходит осознание и сожаление об упущенных возможностях и времени.
— Тим, но…
— Нет, Тася, пообещай мне, что свой день будешь начинать с рисования, а не с забега по квартире и помощи всем страждущим.
— Тим…
— Пообещай! — я знаю, если она пообещает, то будет делать. И ругаться будет, и злиться, но делать, а потом она вспомнит зачем она это делает. И все у нее будет хорошо. Я знаю.
— Хорошо, я обещаю, что свой день буду начинать с рисования. Но, я тогда везде буду опаздывать.
— И черт с ним со всем. Мечта важнее. Помни, ты обещала, — накатила усталость. Давно не было столько впечатлений. Отвык от долгих разговоров и споров, от эмоций и жизни.
Да, Тася, всегда приносила жизнь в мое серое уныние. Она раскрашивала все вокруг в яркие цвета и наполняла звонким смехом пространство вокруг себя.
— Сынок, к тебе Женя пришел, — резко открыл глаза, за окном было совсем светло.
— Черт, я что уснул? — растер лицо руками сбрасывая сон.
— Ты устал, ничего удивительного, — мама раздвинула шторы и яркий свет ослепил. — Так, Женя может войти?
— Да, конечно. Черт. Почему меня никто не разбудил?
— Таисия запретила, сказала, что тебе выспаться надо, — очень интересно и когда же это Тася успела такой авторитет у мамы заработать?
— Таисия… Ладно, где там рыжий?
— Привет, — друг открыто улыбался.
— Садись, — блин, как же я соскучился по нему, да и ребятам тоже. Как же это так получается? Столько времени был один и меня все устраивало, никто не был нужен. И вдруг оказывается я скучал.
— Что это день за окном, а ты спишь? Случилось чего?
— Да ничего ночь не спал, а Тася не разбудила. Блин, заснуть во время массажа, — я уже и забыл, как засыпал, а она обижалась.
— Так это же отлично, что уснул! Я уж было подумал случилось что. И как Тася?
— Не знаю. Наверное, хорошо, — все-таки я одичал за это время. Раньше мне было легче с Женей обсуждать свою жизнь.
— Все еще гонишь ее?
— Ты не удивлен? Ты знал, что она задумала? — я зло уставился на друга. Да что ж такое все всё знали и молчали? Неужели они все сговорились?
— Я не знал, что она задумала, — мой взгляд выдержал, даже бровью не повел. — Не удивлен, ведь целый час провел в обществе твоей мамы за чаем с блинчиками. Так, что я в курсе внешних событий.
— Все зло от женщин… — ну вот скажите зачем мама всем всё рассказывает? Ей что больше поговорит не о чем? Боюсь представить, что она себе на придумывала и что по на рассказывала.
— Да ладно, тебя любят две потрясающие женщины. Чем ты не доволен?
— Тем, что инвалид! — крик сорвался раньше, чем смог себя остановить. Женя оказался тем, на кого вылилась вся моя злость и отчаянье.
— Это временно, — удивительно, но Женька даже глазом не моргнул, спокойный и уверенный. Он тепло смотрел на меня позволяя самому решить продолжать или нет.
— Знаешь, чего я боюсь? — в конце концов, если не выговориться другу, то кому тогда? — Что все это зря, и я никогда не встану на ноги. И что тогда будет делать Тася? Она пока упрямится и хочет доказать обратное. Но, что, если я не попаду в те счастливые тридцать процентов?
— Тим, этого никто не знает. Но ты должен верить и прилагать усилия. Я рад, что ты начал делать к этому первые шаги.
— Вчера заказал себе кресло. Блин, никогда не думал, что оно мне понадобится, — обещали на днях доставить. Мне хочется вместе с Тасей погулять по нашему саду. Может ноябрь и не самый романтичный месяц, но скоро пойдет снег. Хотя и не уверен, что решусь ее попросить о прогулке.
— Тим, это временно. Ты же сильный и всегда добиваешься желаемого. Я верю, что ты справишься.
— Спасибо. Мне бы твою веру.
— Значит Тасю гонишь из-за страха?
— Она достойна лучшего, понимаешь? Если мужчина не может обеспечить и защитить свою женщину, то накой такой мужчина? Да и мужчина ли это?
— Ну с обеспечением у тебя проблем нет. Ты вообще можешь не работать и прекрасно жить. А защита она же не только физическая может быть.
— Жека, ты прекрасно понимаешь, о чем я.
— Понимаю и не понимаю. Я не понимаю зачем отталкивать ту, что любит? Зачем бездарно терять время?
— Да потому что. Если я приму Тасю, а потом окажется, что я неудачник. Знаешь, что она сделает?
— Нет.
— Она не уйдет. Она будет преданно и верно сидеть у моей постели.
— Она будет преданно и нежно тебя любить.
— Да не любовь это! Любовь — это свобода. А какая может быть свобода рядом с инвалидом?!
— Если это не любовь, тогда что?
— Жалость. Обычная жалость.
— Ты видел жалость в ее глазах?
Задумался вспоминая.
— В тот день, когда она зашла в палату. Да тогда я видел жалость в ее глазах. И страх.