Меч дедов

Особая благодарность за помощь при написании книги и конструктивную критику:

Сергею Павлову 'Мозгу', Александру Тестову, и всем остальным с интернет-форумов и 'Литостровок' и 'Самиздат', кто не оказался равнодушным.

Наш небольшой отряд уже третьи сутки скрытно продвигался в сторону осажденного Севастополя. Передовой дозор несколько раз натыкался на патрули англо-французского экспедиционного корпуса, но благодаря либо везению, либо Божьему благословению, либо хорошо поставленной разведке, нам пока удавалось оставаться незамеченными. Пару раз приходилось

затаиваться в густых зарослях и, скрепя зубами, безнаказанными пропускать мимо себя отряды турецких и французских фуражиров, которые старательно разграбляли просторы Крыма. Но в нашу задачу не входило уничтожение простых солдат противника, для этого были задействованы другие отряды, поэтому, чем ближе приближались к месту постоянной дислокации основных сил противника, тем меньше становились наши переходы и тем дольше мы занимались наблюдением за окрестностями, прежде чем сделать очередной шаг.

Приданные для усиления пятеро донских казаков во главе с урядником Черновым добросовестно справлялись с большинством обязанностей, что особенно касалось боевого охранения и передового дозора.

Когда по моим прикидкам до позиций противника оставалось километров десять, мы в небольшой лощине спрятали лошадей под охраной казаков и в сопровождении артиллерийского поручика Хвостова, урядника Чернова и рядового казака Верко уже в пешем порядке двинулись дальше.

В Крыму вовсю буйствовала весна, и пышная зеленая поросль весьма облегчала наше скрытое продвижение. Но прежде чем двигаться дальше, мне пришлось в ускоренном темпе преподать своим спутникам основы маскировки. Они с удивлением наблюдали, как я сбросил с себя гражданский костюм, в котором щеголял все последнее время и стал переодеваться в камуфляж, который я стал доставать из сумки, навьюченной на заводную лошадь. Привычные, скорее даже рутинные действия, когда надевал камуфлированные штаны и футболку, затягивал шнурки высоких берц на толстой рифленой подошве, пятнистую куртку, поверх которой накинул бронежилет 'Корсар', в карманах которого находились уже снаряженные автоматные магазины, произвели впечатление. В набедренную кобуру вставил 'ментовский' ПМ, захваченный во время памятного боя…

Все свои телодвижения я лекторским тоном сопровождал пояснениями, и когда уже начал размазывать по лицу тактическую краску, это уже не вызвало такого удивления у моих спутников. Пользуясь рекомендациями, и казаки, и поручик уже без всякой предвзятости так же разукрасили лица и стали украшать свою одежду срезанными ветками. Закончив все эти процедуры, я скептически осмотрел спутников, и согласно кивнул - в таких условиях они сделали все что могли. Пока они обматывали грязно-зелеными лентами свое оружие, особенно это касалось блестящих деталей, которых у них e всех было в достатке, я снял со своего коня длинную сумку, притороченную к седлу, в которых обычно ковбои возили свои ружья, только в ней находился мой старый и верный друг - карабин 'Форт-202'.

Когда-то в другом времени и в другом мире, в городе Винница был оружейный завод, который делал неплохие пистолеты 'Форт' и много другого оружия для украинской армии и спецслужб. В коммерческих целях они закупали у Министерства обороны Украины со складов длительного хранения автоматы АКМ и АКМС еще советского производства, чуть их дорабатывали, чтоб нельзя было стрелять очередями, и пускали в продажу как охотничьи карабины 'Форт' калибра 7,62х39, хотя это были все те же легендарные автоматы Калашникова…

Ласково погладив крышку ствольной коробки, я как бы снова поздоровался со своим другом, развернул приклад и отстегнул небольшой пластиковый десятизарядный магазин американской фирмы ТОРСО, благодаря компактности которого карабин неплохо умещался в чехле, и вместо него присоединило привычный рыжий бакелитовый магазин на тридцать патронов. Взгляд, как и раньше, остановился на надписи на ствольной коробке '1964'. Привычными движениями, пристегнул к боковой планке кронштейн с коллиматорным прицелом и, отжав фиксатор, скрутил со ствола дульный тормоз-компенсатор и накрутил вместо него глушитель.

Это был не штатный ПБС, к которому замучаешься ставить новые резиновые обтюраторы, который как раз и разрабатывался для АКМов, а результат творчества одного мастера, живущего или точнее который будет жить под Киевом. Вполне неплохая замена. Естественно для нормальной бесшумной стрельбы нужны и особые дозвуковые боеприпасы, но, к сожалению, они практически все давно уже потрачены на супостатов и лишь пара десятков патронов УС (уменьшенной скорости) хранились для особого случая. Но как говорится, если нет гербовой, будем писать на простой.

Перед выходом заставил своих спутников попрыгать на месте и, удовлетворившись увиденным, дал команду на выдвижение.

Самое интересно, что сейчас уже никто не удивлялся такому распределению ролей, хотя до этого и было несколько возмущенных взглядов, касавшихся того, что отрядом командует гражданский.

Мы продвигались так пару часов, пока не наткнулись на группу турецких солдат конвоирующих человек сорок русских пленных, которые, видимо, использовались в качестве рабочей силы на земляных работах. По еще сохранившимся рваным и грязным мундирам мой спутник, поручик Хвостов, не без труда опознал солдат владимирского, брестского, тарутинского пехотных полков. Пришлось опять отсиживаться в кустах и ждать когда вся эта разморенная от апрельского тепла толпа проползет мимо нас. Ближе к вечеру нам незамеченными удалось выйти к линии дальних постов, охраняющих основной лагерь. Забравшись на большой холм, с которого раскрывался неплохой вид, мы в наступающих сумерках с интересом рассматривали раскинувшийся табором лагерь. Тут как в большом городе, были и турецкие улицы, и африканские, и европейские, что говорило о многонациональном составе экспедиционного корпуса.

Пока мы с Хвостовым набрасывали примерный план лагеря, с местами штабных палаток и шатров, с хранилищами пороха, продуктов, местами выпаса скота, Чернов с Верко занимались тем, ради чего мы сюда пробирались: осторожно скинув с плеч два тяжелых ящика, в которых находились приборы, способные доставить противнику массу хлопот. После этого они тихо чертыхаясь, отошли в глубь леска и затаились, охраняя наши тылы.

Наступившая темнота позволила нам чувствовать себя более спокойно и уверенно, и я уже приступил к выполнению основного дела, ради которого была затеяна вся эта эпопея с блужданиями в опасной близости от лагеря противника.

Когда электронные часы на левом запястье показали ровно '2:00', открыл замки на ящиках и достал оттуда несколько необычных для этого места и времени приборов. У первого, в виде небольшого металлического ящика вытащил метровую телескопическую антенну и щелкнул тумблером, включая радиомаяк. После, приладив на треноге второе устройство похожее на небольшой телескоп, к которому вели провода от блока аккумуляторов, направил его в сторону лагеря, красочно подсвеченного множеством костров. Такими же спокойными и выверенными движениями достал и включил радиопередатчик, одел гарнитуру, и стал ждать сигнала.

Время тягостно тянулось и, наблюдая за размеренной жизнью неприятельского лагеря, я волей ни волей поражался превратностями судьбы, закинувшими меня именно в этот ночной лес, где по соседству толпами пока еще безнаказанно разгуливали и чувствовали себя хозяевами обычные грабители, называющие себя англо-французским экспедиционным корпусом. От романтично-философских размышлений меня прервал шорох в наушнике и бодрый, искаженный системой голос старого знакомого:

– Крот, Крот, ответьте Соколу. Крот, мать вашу!

– Чего орешь Сокол, все путем.

– Вы где?

– На позиции, готовы работать. Ты когда будешь?

– Да я уже почти над вами. Давай подсветку.

– Понял, лови свет.

'Ну, кто у нас будет первым?' - подумал про себя, включил прибор и навел его на палатку, где по моим наблюдениям до сих пор проходил военный совет французского командования. Невидимый для человеческого взгляда мощный инфракрасный луч пульсирующим пятном выделил искомую палатку среди лагеря. В наушнике раздался голос.