Меч Господа нашего. Книга 6. Мрак под солнцем
Шрифт:
Стадион был сильно укреплён – уже не мешками с песком, а бетонными блоками, это было явным признаком присутствия не-американцев, американцы теперь всё делали армированными мешками с землей. В окружении бетонных блоков стоял танк Т-72 с самодельной защитой вокруг зенитного пулемёта – иракский вариант, так делали потому, что в основном танкистам приходилось применять как раз крупнокалиберный пулемёт. Судя по виду – танк был исправен. Второй машиной на блоке был «Рено-Шерп», машина похожая на «Хаммер», но Николай знал, что до «Хаммера» она явно не дотягивала, ни конструкцией, ни качеством изготовления. На нем была дополнительная броня и крупнокалиберный пулемёт, ни того, ни другого на оригинальном
На въезде начались проблемы. Вроде как английский язык является международным языком ООН, но местные гарды упорно переговаривались на своём, а потом начали трясти перед Николаем своими стволами. Это его разозлило: он сильно устал, и не хватало еще, чтобы какая-то обезьяна недоделанная тыкала в грудь стволом.
– Пригласите старшего по званию! Старшего по званию, макаки вы недоделанные! Не понял? Командир, офицер. Ферштейн?
Макаки так и не поняли, поэтому Николай был вынужден лишить столь непонятливых и опасных для жизни макак оружия. Оставив макак отдыхать, он вышел из караулки с двумя автоматами и выстрелил в воздух…
Выстрел вызвал суету, глядя на которую Николаю только изумляться осталось. Если бы они так спокойно пропускали неизвестного и, возможно, агрессивного человека в свое расположение, а потом – так бестолково реагировали на стрельбу – их бы всех вырезали. Сейчас он мог с двух автоматов разом порешить человек десять, и если бы с той стороны бетонного забора находился бы отряд боевиков … п…ц котёнку был бы, короче. Вообще, побывав в Ираке, и теперь видя то, что творится в Ливии – Николай удивлялся, насколько всё здесь несерьёзно, насколько несерьёзно относятся к войне. Россия была какой-то другой, и Кавказ был каким-то другим – там было все очень серьёзно, там и та, и другая сторона набирались опыта по колено в крови. И набрались. Любая, буквально любая ошибка была чревата очень большой кровью, никто никого не жалел и не щадил. Вероятно, Кавказ был страшнее Афганистана, а тут…
Увидев появившегося снайпера, Николай отбросил автоматы и закричал изо всех сил «Friendly!» что означало – «свои». Он уже пожалел, что сделал такое. Ни один офицер – не будет рад иметь под своим началом бузотёра и залётчика, а именно так он себя и зарекомендует своей выходкой, причем с самого начала службы. Просто нервы сдали.
Отброшенные автоматы вызвали некоторое оживление, затем – к нему приблизился офицер в белой каске с автоматом FN SCAR [9] и трехцветным флажком.
9
****** Уже сейчас объявлен конкурс на замену FAMAS автор предполагает, что победит FN SCAR (победила НК416, так что автор ошибся).
– Назовите себя!
– Николай Орлов! Российская Федерация! Силы ООН!
– Есть Ай-ди?
Николай осторожно – шутки кончились – достал карточку, бросил вперёд. Офицер посмотрел, сделал отмашку – отбой.
– Ты что, русский, охерел в атаке, а? Пети салоп!
Николай не знал, что такое «пети салоп» и потому не обиделся.
– Сэр, эти люди грубо обращались со мной.
– Мерде… За мной.
– У меня здесь вещи, сэр.
– Бери с собой. Идиот…
Они прошли в служебные здания стадиона. Большие залы, видимо предназначавшиеся как раздевалки или что-то ещё – были разграждены полупрозрачными пластиковыми перегородками, кое-где прямо по полу шли провода, на которые наступали. Офицер уверенно шел вперёд, явно зная, куда он идёт…
За дверью, которая не имела никакой таблички, а только номер, оказался небольшой, плохо обставленный кабинетик с голыми стенами и без окон. В углу стоял старый железный ящик, не сейф, на стене скотчем была присобачена карта Ливии. На ящике стоял китайский дешёвый чайник, который офицер немедленно включил.
– Ну и какого хрена это было? – без обиняков поинтересовался он.
– Сэр, можно считать это проверкой уровня боевой подготовки, я полагаю.
– Уровня боевой подготовки…
Офицер задумался.
– Ты и в самом деле русский?
– Да.
– А как попал сюда? Аэропорт не принимает.
– Попутной птичкой. На шесть человек.
– Частный рейс?
– Да. Летели американцы, но было одно свободное место.
При слове «американцы» офицер сил ООН разразился ругательствами.
– Сэр… у меня не было другой возможности попасть к месту службы… – сказал Николай, когда словесный поток француза чуть иссяк.
– Да претензии не к тебе. Эти encul'es [10] лезут сюда, как будто им медом тут намазано. Они творят, что хотят и почему то считают, что они вне закона, и мы должны просто покрывать все их дерьмо. А когда ситуация обострится настолько, что они уже не могут справляться с ней – они зовут нас. И мы вынуждены разгребать всё это – когда отношения с местными напряжены до предела. Вот такой вот maison d’abattage [11] получается…
10
педерасты (фр.).
11
Публичный дом для небогатых. Наиболее подходящий перевод – солдатский бордель.
Чайник закипел, и офицер достал две чашки.
– Кофе, не возражаешь?
– Благодарю.
– Мое имя Жан-Поль Трюдо, подполковник Жан-Поль Трюдо. Комендант сектора. Ты здесь как военный наблюдатель или как специалист?
– Миссия безопасности.
– Ах, да… Россия же не участвует…
Если до этих слов Николай относился к собеседнику почти нормально, то теперь его отношение изменилось в корне. Россия не участвует? Ошибаетесь, господа, Россия ещё как участвует. Так поучаствует, как вам и не снилось. Или думаете – вы одни остались и всё можно, в том числе Украину бомбить? Срань натовская. Нет, господа, нет…
– Сэр, я готов выполнять то, что нужно для общего дела.
– То, что нужно? Это хорошо…
Кофе был вкусным.
– Где планируешь служить?
– Люди посоветовали проситься в Сирт.
– Сирт. А ты знаешь, что там делается?
– Смотрю новости. Сэр, у меня есть боевой опыт. Ирак и Чечня.
– Да уж понял…
Подполковник достал телефон, переговорил с кем-то по-французски. Николай этот язык почти не знал.
– Допивай и пошли.
Генерал французской армии Марсель Пелье был настоящим командиром и офицером, под которым можно служить – он и от начальства или военной прокуратуры прикроет, а если провинился – такого пенделя даст, что век помнить будешь. Лет пятьдесят, солидный, загорелое лицо с кожей, избитой песком, как мелкой шкуркой. Короткие, седые усы, не принятые в НАТО – там было принято бриться, как и в русской армии. Одет в обычный камуфляж, без знаков различия, только французский шеврон на рукаве.
– Имя?
– Николай Орлов, месье генерал!
Подполковник уже объяснил, как следует обращаться к французскому генералу. Слово «сэр» для французского офицера почти оскорбление, здесь ещё помнят, что Америка могла быть и французской, если бы не революция.
– Русский?
– Так точно, мсье генерал.
– Звание?
– Гвардии старший лейтенант русской армии, мсье генерал.
– Что это значит?
– Первый лейтенант, силы специального назначения, мсье генерал.
Николай не знал, существует ли во французской армии звание «первый лейтенант» – но в американской оно было.